Мика и Илай обменялись взглядами, но не проронили ни слова.

– Но уж теперь-то она разозлилась по-настоящему, – продолжал Килиан, сверкая безумными глазами и задыхаясь. – Карафина наконец-то разберётся со своей жадной сестрой! Так что в итоге все мы здесь, в Глубокодоме, останемся в выигрыше, – он замолчал на мгновение, и его лицо погрустнело, – ну, или почти все.

Килиан покачал головой.

– Дело в том, что я не могу позволить никому из моей драгоценной паствы узнать, что они живут над шайкой кельдов. Или что кельды используют их кровь. Это навсегда должно остаться моей тайной. Вы понимаете? Если они узнают, то страшно возмутятся, перепугаются и точно попытаются сбежать из Глубокодома. Тогда кельды превратят их в рабов и разрушат всё, ради чего я так усердно трудился. И я никак не могу допустить, чтобы такое случилось с моими милыми жителями Глубокодома… – Килиан замолчал и взглянул на Мику. – Как и не могу допустить, чтобы Кара узнала, кто её мать.

Килиан откинулся на спинку кресла и скрестил руки на груди. На его лице появилось выражение глубочайшего сожаления.

– Вот почему, мой дорогой брат Илай и мой дорогой брат Мика, – сказал пророк, переводя поочерёдно взгляд с одного на другого, – с прискорбием вынужден сообщить, что ни один из вас никогда не сможет покинуть это место.

– Прости, Илай.

– Тебе не за что просить прощения, Мика. – Илай положил руку юноше на плечо. – Думаю, тут и моей вины хватает. Мне нужно было довериться своей интуиции и вытащить нас обоих из Глубокодома, хоть посреди зимы, хоть нет.

– Я был глупцом, Илай, – настаивал Мика. – Это кровопускание. Не нужно было верить тому, что говорила Кара.

– Ты вовсе не первый, кого сбивает с толку красивое личико, и уверен, что не последний, – вздохнул скалолаз; Мика в тусклом красном свете пещеры заметил пот, стекающий по его лицу. – Нечего сокрушаться о прежних ошибках, это нам не поможет выбраться отсюда…

Тут позади них раздался голос кельда.

– Кровавый мёд.

Мика обернулся. Повсюду в пещере – возле медного бака, в нише со змеями, около очага – рабы-змееловы бросали свои инструменты и устремлялись к надзирателю. Это был высокий сутулый мужчина с обезображенным лицом и отрезанными ушами. Он держал оловянный поднос с маленькими, размером с напёрсток, рюмками. Рабы-змееловы, толкаясь, встали в очередь, взгляды их стеклянных глаз были прикованы к подносу, из приоткрытых ртов капала слюна.

– Хватит толкаться! – рявкнул надзиратель, раздавая рюмки с кровавым мёдом, каждому по одной. – Хватит. Пей… – Тут надзиратель заметил Мику и Илая, стоявших возле кучи дров, которые они складывали. – Вы двое. В очередь.

Двое кельдов в костяных масках отвлеклись от перегонного аппарата, стоя у которого следили за закупоркой бутылей, и двинулись в сторону Илая и Мики. Один из кельдов угрожающе щёлкнул кнутом.

– Вы слышали! – рявкнул он.

Илай и Мика переглянулись и встали в очередь. Илай наклонился и шепнул Мике на ухо:

– Делай что угодно, только не глотай.

Мика вздрогнул. Этого и говорить было не нужно.

Змеелову, стоявшему перед Микой, дали рюмку. Запрокинув голову, он залпом выпил кровавый мёд и поставил рюмку обратно на поднос. Затем повернулся и прошёл мимо Мики. По его лицу расползалась пустая блаженная улыбка: дурманящий напиток начал действовать.

Мика шагнул вперёд и уставился на свою рюмку.

– Бери, – сквозь зубы прорычал надзиратель.

Мика взял рюмку и приставил к губам.

– Пей!

Мика запрокинул голову, и рот наполнила огненная сладость с привкусом ржавчины. Избегая взгляда надзирателя, он вернул рюмку на место и отошёл, стараясь не подавиться. Возле кучи дров он наклонился и украдкой оглянулся. Надзиратель и второй кельд возвращались к медному баку, а Илай шёл за Микой. Юноша выплюнул кровавый мёд, разбрызгав его по полу, и прикрыл пятно дровами.

Илай сделал то же самое. Он вытер рот рукой и нахмурился.

– Эта дрянь убивает, если пить её достаточно долго, – пробормотал он. – Она разрушает разум, но поддерживает тело. Вот почему кельды так высоко её ценят. И не только они. Есть в пустоши змееловы, которые принимают кровавый мёд в небольших дозах для поддержания сил и выносливости, – Илай носком ботинка задвинул торчащее бревно на место, – но они играют с огнём, парень. Доза чуть больше, чем нужно – и сердце останавливается. Я такое видел.

Он посмотрел через зал туда, где сгрудились змееловы. На сегодня работа была закончена, и рабы сидели, прислонившись спиной к блестящей стене пещеры, тяжело дыша и глядя перед собой.

– Что до этих несчастных, – сказал Илай, – то для них всё уже кончено. Их разум разрушен, да и телам скоро придёт конец. А кельдам и дела нет, если это касается рабов. Они заменят их другими, когда следующая шайка змееловов вздумает напасть на Глубокодом.

С другого конца пещеры доносились низкие голоса и смех, похожий на икоту. Илай посмотрел на восемь громадных фигур – теперь все были уже без масок. Они вскрывали банки и жадно поедали их содержимое.

– А между тем, – продолжал скалолаз, снова поворачиваясь к Мике, – там, наверху, у них есть каменный пророк, который принимает всех бродяг и беспризорников и которому сходит с рук это его кровопускание. Рабы или свежая кровь – всё равно кельды в выигрыше. Эта шайка кельдов особенно опасна потому, что никто, кроме Килиана, не знает, что она здесь есть. – Илай покачал головой. – Нужно выбираться из этой пещеры, Мика. Пока у нас ещё хватает на это ума и сил.

– Но… как? – спросил Мика; он всё ещё ощущал металлический привкус кровавого мёда во рту. – Сюда ведёт только одна дверь. И она закрыта.

Илай бросил взгляд на занавеску из змеиной кожи, за которой скрывался вход в пещеру Карафины.

– Пение, Мика. Ты заметил, откуда оно доносится?

– То отверстие в потолке?

– Да, Мика. Отверстие, – кивнул Илай. – Ведущее в большой зал…

– Большой зал, – взволнованно повторил Мика. – Думаете, мы могли бы подняться туда?

– Не мы, Мика. Я слишком большой. Но вот у тебя может получиться.

– Вы так думаете?

– Стоит попробовать – если, конечно, у тебя нет идеи получше.

– Но как же вы? – спросил Мика, и во рту у него вдруг пересохло. – Я не могу просто оставить вас здесь одного.

Илай устроился поудобнее и равнодушно посмотрел на юношу.

– Считай, что тебе придётся, – сказал скалолаз. – По крайней мере, на некоторое время…

– Старейшины, если позволите, я продолжу, – пытаясь призвать собравшихся к порядку, говорил пророк Килиан, стуча по круглой столешнице из чёрного камня, которая держалась на свисающих с потолка верёвках.