Время словно остановилось. Среди вихря испуганных мыслей пронеслось понимание того, что подо мной метров двадцать зияющей пустоты и при падении с такой высоты не спасет даже песок… И волной всплеснулся испуг…

Но я даже закричать не успела…

Сильные мужские руки скользнули на талию совершенно неожиданно, сошлись на животе, рывком прижали к напряженной мускулистой груди. Я замерла, закрыв глаза, всем телом ощущая биение его сердца…

Резкое движение, и Роутег стремительно развернул меня к себе, чтобы снова прижать, властно удерживая за талию. Его лицо казалось высеченным из камня, на скулах отчетливо проступали желваки, серебристо-серые глаза горели неестественным светом.

— Просто человек? — хрипло вопросил он.

А я вдруг перестала бояться падения с вершины дюны… Страх снова покинул, на этот раз окончательно, и на смену ему пришло ощущение безмятежности. Потому что Роутег был рядом… исключительно поэтому. Если подумать, это было странным…

Вот только думать я сейчас была не в состоянии.

Кровь, притихшая в момент опасности, вновь огнем понеслась по венам, требуя движения, вынуждая танцевать, одурманивания и опьяняя. Откинув голову назад, я закрыла глаза, ощущая нарастающий ритм лунной мелодии… Распахнув ресницы, посмотрела в небо и поняла — луна поет! Не просто поет — она зовет меня, манит, притягивает… И я была не в силах сопротивляться этому зову.

Изогнувшись, я уперлась ладонью в грудь Повелителя Истэка, вынудив разжать объятия, и, не разрывая прикосновения, шагнула назад, на самый гребень песчаной дюны… Роутег как привязанный, не отрывая взгляда от моих глаз, шагнул за мной… Песок взметнулся и опал ровной дорожкой под моими ногами, звезды засияли ярче, лунный свет серебром заливал все вокруг… Я повернулась, Роутег поймал мою ладонь. Я спрыгнула вниз, он последовал за мной, в последний миг заставив песок скользнуть под наши ноги, образуя очередную дюну.

И я окончательно утратила осторожность!

Танец по пескам, падение назад, раскинув руки, бег, стремительный и быстрый, и вновь падение! Роутег страховал меня, что бы я ни вытворяла, он, казалось, понимал все с полуслова, и когда я хотела вверх — подвластный ему песок нес меня к луне, желала упасть — он позволял, в последний миг осторожно подхватывая. Это был безумный танец, танец на грани разума, на грани жизни, на гребнях бесконечных дюн…

В какой-то момент я остановилась, тяжело дыша и запрокинув голову глядя на луну, которая зависла словно надо мной, а оборотень — он стоял сзади, не трогая меня, но так, что я всей спиной ощущала его присутствие. И когда откинулась, почувствовав внезапную усталость, обнял, поддерживая.

— Как… красиво, — выдохнула я, положив ладони на его руки.

— Да, — хрипло выдохнул он.

Мы постояли еще немного, когда я вдруг поняла:

— Хочу купаться.

Никак не возразив, Роутег лишь спросил:

— Холодная вода, теплая?

— Теплая, — ответила после секундной задержки.

Он подхватил меня и шагнул вперед… К океану!

И я совершенно не удивилась, лишь рассмеялась, вырвалась из его объятий и побежала к волнам. Вода действительно оказалась теплой! Она накатывала и убегала, скользя по ногам, уже мокрому платью, достигая груди и вновь уносясь в океан. А я танцевала среди волн до изнеможения, чувствуя, как постепенно затихает лунная мелодия, как отпускает упоение, сменяясь чувством удивительного спокойствия и блаженства. Я опустилась на песок, легла на спину, опираясь на локти, запрокинув голову, улыбнулась покидающей небосклон луне.

Вода убаюкивала, луна убаюкивала, но уснула я, лишь вновь оказавшись в объятиях Роутега.

* * *

Пробуждение вышло странным. Сначала я что-то шептала, не понимая, что именно. Потом мне приподняли голову, моих губ коснулось что-то прохладное, в иссушенный рот полилась вода, я жадно выпила ее. Голову вновь опустили на подушку, а я снова погрузилась в сон.

Проснулась как от толчка.

Просто вдруг села, открыла глаза и содрогнулась, увидев Роутега.

Оборотень, в джинсах и простой белой майке, сидел напротив меня на стуле, уперевшись локтями в колени, и устало ждал, пока я проснусь. Я вздрогнула, увидев его, и вздрогнула повторно, оглядевшись. Мы находились в доме Роутега. В разрушенном доме Роутега… Проломленные стены, вырванные с петлями вместе двери… Сломанная мебель… И спала я не на кровати — на матрасе, просто лежащем на полу.

— Еще воды? — просто спросил Повелитель Истэка.

Я кивнула.

Оборотень поднялся, вышел из комнаты, едва не задев сломанную и косо висящую дверь, судя по звукам, спрыгнул… Но не успела я даже оглядеться толком, уже вернулся, подошел, присел на корточки, отвинтил крышку у бутылки с водой, протянул ее мне и сказал:

— Пить тебе действительно лучше не стоит.

Полагаю, он имел в виду не воду, поэтому, собственно, ее я выпила всю, жадно и пролив немного на себя. Остановилась, только когда бутылка опустела. Роутег молча забрал пластик, смял, нервным движением выбросил куда-то за сломанную дверь.

Мне было страшно задавать подобный вопрос, но я все же спросила:

— Эт-то я? Все здесь сломала…

— Мм-м? Нет. — Роутег мотнул головой, после поднялся, вернулся к стулу, сел, вновь оседлав его. — Частично я… вампиром, частично после этого сам…

Тяжело вздохнул и, глядя в окно, добавил:

— Архитектор был, сказал, что восстановлению не подлежит, дом нужно ломать и строить новый… тут что-то с перекрытиями, несущей стеной и прочим.

Я замолчала, не зная, что вообще говорить, Роутег посмотрел на меня и спросил:

— Завтракать будешь?

И тут я поняла, где я! Внезапно понимание накатило! Я у койотов… снова! У Роутега! А там Аделард, он же искать меня будет! Переживать, он… А я здесь! Как я здесь оказалась?!

— Не бойся, — оборотень хотел было встать, но сдержался и остался сидеть на стуле, видимо, чтобы меня не пугать, — успокойся, тебя никто не похищал, я просто почувствовал, что ты в опасности, и перенесся к окраинам. И вовремя. Что касается твоего нахождения здесь — я не буду тебя удерживать. Успокойся!

Но на меня накатывала паника, паника из-за Аделарда, за себя я почему-то… уже не боялась. И Роутега я не боялась тоже… Это было странным… Очень странным. Я напряженно посмотрела на оборотня, Повелитель Истэка так же несколько напряженно смотрел на меня.

Повисла неловкая пауза.

И тут Роутег спросил:

— Ты знаешь своего отца?

Замерев, удивленно воззрилась на оборотня. Знаю ли я моего отца? Да, конечно! Я… я вдруг вспомнила все, что произошло вчера… Абсолютно все! И поняла, что нет… я не знаю своего отца… Я знаю лишь того, кто был им все мое детство… всю мою жизнь… Того, кто без особого сожаления отдал меня Вихо…