— Ты запугивал ее, пытаясь поступить правильно.

— Я злился и срывался на ней. Даже идиот не назовет это правильным. Хватит об этом.

Дом вновь погрузился в тишину.

А затем Кел сказал:

— Последний из ведьмаков сидит на цепи у Вихо после попытки побега чуть более чем двадцать лет назад. Точнее будет, двадцать лет и девять месяцев назад. Если тебе о чем-то говорит эта цифра.

— Да, это он.

— Странно, что Вихо сохранил ей жизнь.

— Вихо внушает ужас, а тут четырнадцатилетняя девочка поступила смело, очень смело, бросив ему вызов. Я не удивлен, что он сохранил ей жизнь. К тому же девочка выросла.

Помолчали, затем Кел произнес:

— Вампир пил ее кровь?

— Да, один раз, видимо, поэтому и выжил, — спокойно произнес Роутег.

— Один раз? — переспросил Кел. — Вампиры рода Стоу, если начинают питаться кем-то, привязаны к жертве на семь ночей.

— Он пил один раз, — уверенно сказал Роутег. — Она бы на ногах не стояла, присасывайся он каждую ночь. Стоу вампир чести, как бы я к нему ни относился.

— Говоришь, он должен был умереть?

— После моих ударов не выживают. Вероятно, Маделин поделилась кровью сама, по собственной воле, поэтому он смог восстановиться.

— Но после оставил ее у себя.

— Кел, она спасла ему жизнь. Как бы ты поступил на его месте? Он пытался помочь, поэтому и использовал отпущенные на выполнение задания дни.

— На его месте я бы подготовил ее к жизни в клане Вихо, — ответил оборотень.

— Это минимум, возможно, он так и поступил, не зная, получится ли остальное. Судя по тому, что ее семью взял под защиту Сонхейд, что-то у Стоу получилось.

— А что-то нет?

— Вампиры не в курсе, что ведьмаки еще существуют. И в целом они мало что знают о них. Ко всему прочему, женщины у ведьмаков не рождаются.

— Как же появилась Маделин?

— Сомневаюсь, что естественным путем. Ее «отец» полукровка, но все же оборотень, он не отдал бы свою женщину другому. — Роутег помолчал, затем добавил: — И человеческая медицина уже способна на многое.

Некоторое время дом был погружен в тишину, после Кел спросил:

— И что с ней будет?

— Ночь, — как-то обреченно произнес Роутег, — она проснется, скорее всего, перенесется к Аделарду.

— Он отдаст ее Вихо.

— Она сама пойдет к нему, чтобы спасти вампира, — зло сказал глава клана Истэка.

— И ты… ничего не сделаешь?

— Сделаю.

— А потом?

— Отпущу.

— Что?! — практически заорал Кел.

— А что ты мне предлагаешь? — с внезапной яростью спросил Роутег. — Уподобиться Вихо и посадить ее на цепь? Ничем иным не удержать, Кел, она дочь ведьмака.

— Женщина на цепи… есть в этом что-то эротичное.

Роутег пару секунд молчал, а затем вдруг расхохотался.

— В чем дело? — недоуменно спросил Кел.

— Да так, — все еще посмеиваясь, ответил Повелитель клана Истэка, — неожиданно под другим углом взглянул на стремление Вихо сажать подчиненных на цепь.

Кел хохотнул и перешел к другой теме:

— Старейшины настаивают на допуске к Ночи весенних песен свободных оборотней из других кланов.

— Нет, — решительно сказал Роутег.

— Это против правил, старейшины будут в ярости.

— Наши женщины — это наши женщины, — непреклонно произнес Повелитель Истэка.

— Но старейшины… — начал было Кел.

— Проблема в том, что наши женщины покорны, в отличие от своенравных волчиц, естественно, склонные к подавлению своей пары волки предпочитают женщин Истэка. Но до тех пор, пока я Повелитель койотов, они могут засунуть свои предпочтения… собственно, ты понял куда. Что касается старейшин — они дискредитировали себя в ситуации с Маделин.

И тут я услышала шепот в темноте:

«Маделин?»

У меня от сердца отлегло!

Сев на постели, я закрыла глаза и мысленно позвала:

«Аделард?»

«Где ты?» — тут же пришел вопрос.

«У Роутега, — ответила после некоторой заминки. И тут же спросила: — Где ты был? Я звала! Ты не отвечал и не отвечал, ты…»

Включился свет.

Я распахнула глаза и увидела вошедшего Роутега.

— Проснулась? — задал он риторический вопрос.

Я кивнула.

— Идем ужинать.

Можно было бы промолчать, но я призналась:

— Пытаюсь поговорить с Аделардом.

Роутег тяжело вздохнул и сказал:

— Идем ужинать. Потом перенесу тебя к кровососу, если сама не сможешь.

И он вышел. Я посидела еще немного, пытаясь дозваться Аделарда, но вампир не отвечал. Охваченная самыми тревожными предчувствиями, я встала и пошла на кухню.

Кела здесь уже не было, на полу, преграждая путь к холодильнику, лежал Жутя.

— Садись. — Роутег указал на место, перед которым стояли две накрытые крышками тарелки и столовые приборы.

Сам он сидел напротив через стол, поигрывая с песком. Тот то рассыпался по столешнице ровным слоем, то собирался в сверкающие кристаллики.

— Много услышала? — не глядя на меня, поинтересовался оборотень.

— Не знаю, много это было или нет.

Я села за стол, подняла первую крышку — стейк средней прожарки. На второй тарелке оказались нарезанные овощи. Аппетита не было совершенно, но, чтобы не обижать оборотня, я взяла кусочек сладкого перца.

Роутег молчал, не глядя на меня и продолжая поигрывать с песком, который слушался его, как преданный пес хозяина. Внезапно оборотень замер, после глаза его сузились, словно он вглядывался во что-то сквозь реальность, а затем посмотрел на меня.

Я так и замерла, не дожевав перец.

Но Роутег молчал.

Проглотив, тихо спросила:

— Что-то не так?

Повелитель Истэка пожал плечами, словно еще не знал, что конкретно «не так», затем произнес:

— На мою территорию пытается проникнуть ведьмак.

Я еще не привыкла ко всему этому бреду с оборотнями, вампирами, чувствующими и ведьмаками и потому совершенно не поняла, чем это может грозить.

— И? — переспросила почему-то шепотом.

Роутег ответил не сразу. Движением собрал песок в единый кристалл, покрутил так, что грани отбрасывали отсветы на стол, и тихо пояснил:

— Единственный существующий ведьмак — твой отец. Тот факт, что он вместо попытки сбежать пытается протащить сюда Вихо, говорит о том, что тебе не повезло с… обоими отцами. Этот, похоже, тоже пытается… откупиться тобой.