считать себя хорошим актёром. Но Ада Верга видела его насквозь, толком не зная. Чего-то он с ней не предусмотрел.

За беседой последовало заселение в новую резиденцию и посиделки с присланной охраной. Давиде, разумеется, был со всеми знаком: Лука, Симоне и Кьяра. Все сохраняли нейтралитет в их вялой грызне с Лоренцо, вероятно, потому и были отобраны. Они обменялись сплетнями, Дав раздал указания и вознамерился улизнуть на последнюю встречу, незапланированную и тайную. И тут столкнулся с проблемой.

Ребята вроде бы подчинялись, но стоило ему удалиться в комнату, меняли оговоренные позиции, не выпуская его из поля контроля. Кьяре полагалось дежурить на кухне, но её силуэт темнел у Давиде под окном. Кто-то другой стоял на стрёме под дверью. Дав прошёл в кабинет, притворяясь будто не замечает перемещений. Коридор за дверью, разумеется, пустовал.

В кабинете его тоже незримо окружили.

Дав обменялся взглядами с Нэнси, следовавшей за ним как обычно. Сейчас она носила шапочку «бини», а на улице надевала тёмные очки. Выглядело несуразно, зато отсутствие волос не притягивало внимание. Нэнси подтвердила: да, тебе не мерещится.

Дав открыл мессенджер.

«Привет! Есть «Фумигатор»?»

Ночь давно перевалила за середину, девушка должна была спать. Но вдруг?

Экран засветился:

«От комаров?»

«Нет, снотворное для вампиров».

Оскорбительное название, как и все, какими их награждают.

«Нету, могу достать».

«Да ладно! Наверняка есть. Нужно прямо сейчас».

«Зачем?»

«У меня завелись тюремщики. Надо вырубить, чтобы я смог выйти».

«И чтоб меня потом поймали и записали в Линчеватели?»

«Уверен, ты скринишь нашу переписку, и как я тебя бессовестно подстрекаю».

«Приятно иметь дело с умным вампиром.

Нет, Гвидиче, палево. Ты только один раз так сможешь сбежать».

Она говорила дело. «Фумигатор», как и «Далила», вкалывался внутримышечно, такое нельзя было провернуть незаметно, а потом убедить Кьяру, будто она выдумывает. Но чем яснее Давиде осознавал, что заперт под круглосуточным наблюдением, тем сильнее хотелось вырваться. И увидеться с Адой. С девчонкой, отгоняющей Смерть.

Он написал Гауссу и Роз Спайс.

Через двадцать минут весёлым ураганом полетел по дому.

— Вставайте, собирайтесь! Пока ночь не кончилась, покажу единственное приличное место Краствила!

Римляне послушно подорвались и загрузились в бронированный «Лэнд Крузер». Дав по пути в красках описывал город и его обитателей.

В «Розе ветров» обслуживала высокая блондинка с бейджем «Молли». У Молли была большая грудь, но узкие бёдра и плоские ягодицы. Давиде не привередничал.

— Живую кровь моей команде!

Молли зарделась.

— Прошу прощения, живая кончилась. Поток выше, чем мы ожидали. Но сегодня завезли отличную ИК из Пенсильвании, ограниченная партия! Хотите попробовать?

— Давай!

Когда девушка вернулась с дребезжащим подносом, Дав задержался взглядом на бюсте, вызывающе обтянутом футболкой не по размеру.

— Молли, а есть другой способ получить натуральную кровь? Особое предложение?

Она поёжилась, и улыбка стала неестественной, но лишь на мгновения. Зыкрнув по сторонам, блондинка нагнулась к итальянцу:

— Двести баксов, в подсобке. Не шея. — он кивнул. — Я позову.

Мины у охраны стали кислые.

— Не переживайте, и вам найдём девочек. Или мальчиков. Только по очереди и вне дежурства!

Нервно закусывая губу, Молли поманила его ко входу в коридор рядом с уборными. Давиде встал, а за ним и Симоне.

— Нет, нет, нет! — осадил его Гвидиче. — Не смущай синьориту, она и так в напряжении. Мы ненадолго. Или надолго, если синьорита растает!

Он пошёл за Молли, зная, что дальше сдерживать ребят будет Нэнс. А драться в баре они не рискнут.

Молли провела мимо таблички «для персонала», достала связку ключей и долго отпирала хлипкую деревянную дверцу. За ней простирался чей-то кабинет. Они закрылись изнутри.

— Вот. — проговорила она. По шее стекала струйка пота. — Роз сказала…

— Роз правильно сказала. — Давиде сунул ей пять стодолларовых бумажек. — Посиди тут минут пятнадцать. Потом выйдешь и скажешь, что я решил прогуляться.

Молли с облегчением кивнула.

Уже на улице, заводя автомобиль, подогнанный Гауссом, Дав в зеркало заднего вида различил мечущуюся вокруг бара Кьяру. А вот она его не заметила: шалость удалась.

***

— Серьёзно? — Ада опустила пистолет, секунду назад направленный на окно, ибо там светилась под луной знакомая рожа.

— Зачем ещё сбегать в такую ночь?

— Нуу… Оскара навестить?

Вампир отряхнулся после подъёма и вытащил из кармана плаща бутылку.

— Оскара завтра племянница увезёт в Джефферсон-сити. А это тебе. Гранатовый эль.

Ада хотела как обычно ощетиниться, но передумала и эль взяла. У неё сбился режим, алкоголь мог помочь вздремнуть хотя бы немного***. К тому же, ей нравилось вишнёвое пиво, почему бы не попробовать и гранатовый эль?

Гвидиче бросил на пол плащ и, скинув ботинки, сел на него.

— Рассказывай. Про Гила и Монтеро, про Чикаго, и почему охотишься за Дрейком. Не знаю, когда снова получится сбежать, а я должен услышать лично.

Ада вздохнула. Сковырнула крышку бутылки об тумбочку и приземлилась напротив вампа, вжавшись спиной в круглую ножку кровати. Сделала несколько глотков и со свистом провалилась в бездну.

В Америке всё было не так. Вообще. Совсем. И не так как в новостях РК, и не так как в американских фильмах. Аду мутило при попытках разобраться со страховкой, жильём и общественным транспортом. Её укачивало от кашеобразного эклектичного языка, из гущи которого она с трудом выуживала слова, мучительно продираясь к смыслу. Раз за разом, день за днём. Она не умела пользоваться общими прачечными и не знала половину продуктов на полках. Как-то из продажи пропали знакомые овсяные хлопья, и, не найдя их в очередной поход в магазин, Ада прямо у кассы расплакалась, хотя она всегда была довольно стабильной.

Потом быт худо-бедно наладился, и выяснилось, что Ада никому не нужна. В РК она считалась талантливой дочкой талантливой женщины, будущим сверхценным специалистом. Три профессора на факультете правдами и неправдами уговаривали её писать у них курсовые и диплом. И даже если бы с академической карьерой не заладилось (а скорее всего заладилось бы), Аду бы с распростёртыми объятиями ждали в других структурах, где ценили чувствительный слух. Но Ада собиралась продолжать дело матери: изучать вампиров, чтобы показать миру их суть.

После скандала и эмиграции университет отчислил её с формулировкой «за неуспеваемость». Так и не ответил на запрос выслать документы, хотя они бы не пригодились — ей намекнули, что подаваться