Кормчего поместили на центральную скамью у балюстрады среднего балкона. Рядом неуверенно стоял на страже отряд Трона Вековечного. Гвардейцы напряглись, увидев, кто идет. Их командир шагнул вперед.

– Мой повелитель, я…

– Расслабься, Ракан, это всего лишь мы. Не веди себя, как на параде.

– Да, мой повелитель. – Арчет и впрямь казалось, что Нойал Ракан в последнее время ведет себя слишком неестественно, будто доставшийся от брата пост – шлем и мундир, которые ему велики. Время от времени ей становилось жаль парня. Он был совсем молодой и скорбел по-детски, всей душой. Но последние семь лет он служил в личной гвардии императора, а полковые обычаи Трона Вековечного, корнями уходящие в семейные традиции конных кочевников, были в этом смысле однозначны.

– Вот наш новый металлический друг, да? – Джирал обошел вокруг Кормчего, глядя на него искоса и с любопытством. – Должен заметить, внешне он не особенно впечатляет.

– Не презирай нищего и седого калеку на углу, – с сарказмом процитировал Анашарал. – Ибо кто знает, какие имения и королевства он когда-то называл своими. Жизнь – долгий сон, конец которого нам неизвестен, и, быть может, этот нищий – лишь предчувствие, удачное предупреждение, коему еще можно внять.

– О, так он и Писание знает. – Император пожал плечами. – Впрочем, они все его знают, верно? Что ж, Кормчий… Мне сказали, ты хочешь меня о чем-то предупредить?

– Не тебя лично, Джирал Химран. Твой народ.

Долгая пауза. Ракан и остальные гвардейцы демонстративно глядели в сторону. Арчет еле сдержала ухмылку.

– Я обязательно все передам. – В голосе Джирала звучали резкие нотки. – А теперь, может, ты расскажешь мне, в чем дело?

– «Предупреждение» – не самое подходящее слово. Лучше рассматривать это, как тактическую возможность. Шанс опередить противника.

– Ты говоришь о Лиге?

– Вовсе нет. Я говорю о том, по сравнению с чем ваши с Лигой пограничные споры покажутся жалкими детскими драками, какими они всегда и были. Я говорю о тьме из легенд; буре, что рождается прямо сейчас; давным-давно похороненном кошмаре, который вот-вот разбудят. Я говорю о конце твоей империи, Джирал Химран.

Так что лучше присядь рядом и выслушай меня.

В баре он купил двум матросам еще по стаканчику и велел возвращаться на корабль – перетаскивание тяжестей не требовалось. Они не слишком расстроились. Заглотили выпивку, вытерли рты и, по-матросски лаконично кивнув напоследок, исчезли. Сам Рингил пить не спешил: он уперся локтем в стойку и пытался сделать так, чтобы помещение перестало время от времени расплываться. Недолго наблюдал за сытыми клиентами, пытаясь пробудить в себе хоть каплю неприязни к ним, но душа к этому не лежала. На самом деле ему хотелось лечь и заснуть.

«Ну да, ну да. Раз такое дело, зад в седло, и поехали, Гил».

Он оттолкнулся от барной стойки – простое движение оказалось неожиданно трудным, – заплатил за выпивку и направился к двери. Вышел на улицу, недолго постоял в переменчивом свете факелов. По другую сторону с фасада храма на него скалился Хойран. Рингил криво ухмыльнулся в ответ божеству, перевел дух и тряхнул головой, как промокший пес. Улица в ответ качнулась, словно призывая к падению. Рингил с трудом удержал равновесие, выждал, пока все снова не улеглось, и пустился в путь по наклонной булыжной мостовой, шаг за шагом.

Нужно добраться до гавани. Подняться на борт «Милости Королевы болот».

К этому времени Эрил должен был вернуться в таверну, где они остановились, решить вопрос с продажей лошадей за любую цену, какую можно получить так быстро и так поздно. А когда взойдет солнце и у Пестрых ворот поймут, что ждать бессмысленно, «Милость Королевы болот» будет далеко в море, никто ее не догонит, и ему не придется планировать дальнейшее бегство.

Каюта, койка и выход в море на рассвете, пока он спит.

Это было похоже на маяк, зовущий его.

– Рингил Эскиат!!!

Он резко повернулся. Запоздало сообразил, что имя – ловушка.

«Дурень, дурень, какой же я идиот…»

– Так, так, так. – Венж, наемник с топором, стоял по другую сторону перекрестка, свирепо оскалив зубы в подобии улыбки. У него за спиной виднелись очертания полдюжины или больше головорезов. – Я так и думал, что не очень этот акцент похож на ихельтетский. Так и думал, что эта морда мне знакома.

«Война, война, мать ее, война». Он когда-нибудь перестанет встречаться с людьми, знающими его в лицо по какой-то кровавой стычке?

– Послушай… – неуклюже начал Рингил.

– Это ты послушай. – Венж сплюнул. – У меня еще есть родня в Трелейне, и она всякое рассказывает. Рингил Эскиат заделался черным магом, обратился против собственной семьи. За его голову назначена награда – за освобождение рабов и убийство торговцев. И внезапно у нас колдун-северянин с мечом грабит караваны рабов. Не нужно особого ума, чтобы понять, что к чему.

– Повезло тебе, – тихо сказал Рингил.

Кажется, за спиной Венжа кто-то добродушно рассмеялся. Впрочем, это не поможет, как дойдет до дела. Он выпрямился и попытался принять грозный вид.

– Ты уверен, что хочешь этого, егерь?

В глазах охотника за головами что-то блеснуло.

– Кто старое помянет…

– Да что ты говоришь. Я могу притвориться, что ничего не случилось, Венж, ты тоже. Просто повернись и уйди.

– Просто уйти. – Тон охотника был небрежным и насмешливо-рассудительным, будто он и впрямь обдумывал идею. Внутри у Рингила все сжалось. – Да, мы это можем – верно, парни? Возьмем и уйдем… от двадцати пяти тысяч флоринов награды. Конечно, почему бы нет?

– Их пятнадцать.

Венж усмехнулся.

– Один хрен, и так сойдет.

Одобрительный рык за его спиной прозвучал как прибой. Значит, выхода нет. Рингил размял пальцы правой руки. Просчитал углы атаки, чувствуя себя безнадежно слабым. Воспоминание о сражении в лагере Снарл, случившемся всего-то этим утром, поблекло, как невероятная мечта о скорости и мощи, байка старого солдата о юности и славе, которых никогда не было. Ему придется обнажить Друга Воронов, потому что драконий кинжал против этой компании не поможет. Их слишком много, они слишком круты. А к тому же, мать их за ногу, еще и слишком близко…

Венж прочитал его мысли по лицу и кивнул.

– Ну что, сдашься? Или нам придется подрезать тебе поджилки и тащить волоком.

«Пошло все на хрен. Пусть они тебя убьют».

Но он знал – не выйдет. Не в его нынешнем состоянии и не с таким численным перевесом. Перспектива колоссальной награды заставит людей Венжа пойти на любой риск и принять любые раны, лишь бы взять его живым. Они возьмут в тиски, навалятся толпой, и рано или поздно…