– Пару часов. Если мы не вернемся, жди. О потраченном времени не пожалеешь.

– Понял, господин. – Ихельтетец сунул монету под куртку и нагнулся, чтобы помочь Эгару пробраться на нос лодки. – Удачного вам вечера.

– Ага, и тебе того же.

Он прыгнул – вышло неуклюже, тяжелая веревка с узлами, висевшая на плече, потянула в сторону. Он ухватился за лестницу одной рукой, но крепко и повис, пыхтя от усилий, а потом качнулся, чтобы не болтаться туда-сюда, словно дверь сарая, и нащупал ногой ступеньку. Перевел дух – влажный воздух пах смолой, – а потом начал тихонько подниматься туда, где припал к верхней части шлюзовых ворот Харат, одетый в черное, как грабитель, и с лицом, вымазанным угольной пылью. Ишлинак еле заметным кивком указал на берег.

– Четверо, – пробормотал он. – Как и раньше. Двое делают обход периметра, двое стерегут ворота, потом меняются. Все слепые пятна там, где и были. Я Алнарху говорил, но он не захотел слушать. «Мы маджаки, никто не посмеет», то да се. Мудак.

Эгар уставился на зубчатую громаду храма, вокруг которого вырубили всю растительность; на мерцающее и порывистое пламя жаровни у передних ворот и фигуры двух стражников подле нее. Ярдов сорок, самое большее – пятьдесят. Он проследил за ярко-желтыми пятнышками факелов, что двигались по темной стене, огибая левый угол, и за двумя смутно видимыми силуэтами, державшими эти факелы в руках. Проверил ножи и понадеялся, что не придется ими воспользоваться. Убийство других маджаков было тем, к чему он не привык – даже если речь об ишлинаках.

– Ну, лады, поверю тебе на слово. Вперед.

Они пробирались как крысы: быстрыми, целеустремленными рывками, осторожно балансируя на верху шлюзовых ворот толщиной в полторы ступни. Пульс Эгара ускорялся с течением ночи. Он вдруг понял, что широко улыбается. Факелы замерли на фасаде храма, обращенном к реке, и Харат впереди него резко остановился. До земли десять футов – незаметно не спрыгнешь, да и момент неподходящий. Они присели в ожидании.

– Скоро двое других начнут двигаться, – предупредил ишлинак. – Сейчас они будут друг другу жаловаться на жизнь, все четверо, как в «Голове ящера» перед тем, как вышибалы вышвыривают засидевшихся посетителей. За левой стороной вообще никто не наблюдает. Вон там… видишь куст на углу, мимо которого они сейчас прошли? Это королевский терновник, через него ничего не видно даже днем. Беги туда и жди.

Факелы достигли ворот. Два вновь прибывших стали четкими силуэтами на фоне горящей жаровни. Приглушенные разговоры басом, смех – звуки отражались от храмовых стен нечетким эхом и плыли над водой. Ритм разговоров был маджакский. Свет факелов качнулся, а потом…

– Сейчас! – резко бросил Харат. – Иди!

Прыжок со шлюза, резкое падение во тьму, от удара о землю что-то тихо хрустит под ботинками, а потом – бежать со всех ног. Сорок ярдов – ерунда, Драконья Погибель, ну же, пошевеливайся. Позади раздавалось быстрое шуршание шагов Харата, который не отставал. Факелы трепетали, удаляясь вдоль стены, в правую сторону от ворот. Эгар добежал до королевского терновника и присел за кустом, стараясь дышать не слишком тяжело. Харат пристроился рядом.

Голоса стихли.

Воцарилась напряженная тишина.

Харат прошептал Эгару на ухо:

– Они нас заметили?

Эгар покачал головой, предупреждающе вскинул палец: «Понятия не имею, заткнись». Прищурившись, вгляделся в темноту, пытаясь рассмотреть детали. Положил руку на нож на поясе.

Раздалось тихое бормотание. Фигуры у жаровни зашевелились. Кто-то расхохотался. Эгар расслабился, убрал руку с ножа. Харат отодвинулся от него, но остался в низкой стойке, готовый ко всему.

– Вдоль левой стены, – прошептал он. – Следуй за мной, ищи трещину.

И они снова пустились бежать, как призраки во мраке. Достигли затененного края стены, промчались вдоль нее сквозь темноту. Харат обнаружил трещину, подтянулся и без труда оторвался от земли. А маленький засранец был хорош. Эгар отставал от него всего на восемь секунд, но к тому моменту, когда он добежал до трещины, юноша уже был в восьми футах от земли.

«Завидуешь, Драконья Погибель?»

Он выкинул это чувство из головы и ощупал трещину. Кривой разлом в каменной кладке шел снизу вверх; он был шириной примерно в четыре пальца, и неровные края сгладились со временем. Ничего удивительного, ведь постройка очень старая. Такие трещины встречались по всему городу – везде, где стояли здания, возведенные до той страшной поры, когда Утонувшие Дщери Ханлиага проявили свою вулканическую злобу, от чего земля вздрогнула, а небо над Ихельтетом почернело. «Чересчур удобной ее не назовешь, – рассудительно поведал ему Харат. – Опереться не на что, но можно воткнуть пальцы, если очень надо…»

На дальнем конце стены показался свет факелов.

Эгар ухватился обеими руками за края трещины, воткнул ноги в нее же и, распростершись на стене в виде перекошенной буквы V, подтянулся вверх. Камни впились в пальцы ног – ботинки с мягкой подошвой, которые он надел по такому случаю, были тонкими, а еще ему приходилось направлять ступни почти вертикально, чтобы они поместились в узкой трещине. Факелы показались из-за угла, и два охранника продолжили путь вдоль стены в дружелюбной тишине. Видимо, исчерпали темы для трепа. А он был по-прежнему менее чем в десяти футах от земли. Если один из них потрудится взглянуть наверх…

Эгар вскарабкался выше, стараясь производить как можно меньше шума. Куски расколотого камня шириной в палец слегка поддавались под нажимом, чуть слышно скрежетали. «Дерьмо, вот дерьмо…» Ладони вспотели и покрылись каменной пылью. Он попытался одолеть ненадежную часть трещины побыстрее, и спешка его подвела: одна нога соскользнула, и Драконья Погибель повис на стене, развернувшись боком.

«Проклятье!»

Он просунул одну руку в трещину до конца, сжал кулак и повернулся. Неровный камень впился в плоть, когда зажатая рука приняла на себя всю его тяжесть. Он висел, стиснув зубы, в двенадцати футах от земли и пытался успокоить дыхание, а в это время внизу проходили охранники.

Шли себе и шли. Ничего не замечая.

Он позволил им удалиться на достаточное расстояние, прежде чем пошевелился. Затем, действуя настолько быстро, насколько возможно без шума, загнал свободную ступню обратно в трещину, расслабил кулак и ухватился за край поудобнее, после чего и преодолел остаток стены без происшествий. Перелез через зубцы в верхней части и увидел Харата, который сидел, прислонившись к укреплениям, с таким расслабленным видом, словно пришел сюда поваляться на солнышке.

Эгар присел рядом с юношей, тяжело дыша. Харат покосился на него.

– Все в порядке?

Драконья Погибель взглянул на свой кулак в свете Ленты и увидел стекающую черную струйку. Слизнул ее, высосал кровь из раны.

– В полном.

– Тебя заметили?

– Ага, заметили. Сказали, часик можем погулять внутри, если ничего не сломаем. Ты покажешь мне эту гребаную дыру в крыше, или как?