– Да, сэр.

– В какое время?

– Я думаю, это было точно в два сорок четыре.

– Куда вы пошли?

– Я пошел к Джону Каллендеру в номер. То есть я вошел к немув номер примерно в два сорок четыре.

– Когда вы вышли оттуда?

– Сразу же.

– Почему вы вышли?

– Я открыл дверь и увидел, что он лежит там мертвый на полу.Я быстро вышел оттуда.

– У вас с ним было назначено свидание?

– Да, сэр.

– Когда у вас произошло это свидание?

– Это было не совсем свидание. Он послал за мной, чтобысообщить, что хочет встретиться.

– В какое время вы должны были прийти к нему?

– В два часа утра.

– Именно в это время вы должны были встретиться с ним?

– Да. Он сказал, что я должен быть у него в два часа,секунда в секунду.

– Но вы опоздали?

– Да, сэр.

– Почему вы опоздали?

– Я задержался, чтобы несколько раз выпить для храбрости.Мне не хотелось встречаться с ним.

– Почему?

– Он пытался шантажировать через меня мою сестру.

– Вы говорите о Лоис Фентон, обвиняемой, присутствующейздесь?

– Да, сэр.

– Она ваша сестра?

– Да, сэр.

– Давайте-ка будем откровенны, – сказал Гамильтон Бергер. –Джон Каллендер оказывал на вас давление?

– Да, оказывал.

– В какой форме он это делал?

Фентон заерзал в своем свидетельском кресле.

– Я работал на него. И подделал его имя на нескольких чекахдля того, чтобы покрыть недостачу. Он заполучил эти чеки. И угрожал привлечьменя к суду.

– Что-нибудь еще?

– Когда он попытался травить через меня мою сестру, менявзяло отчаяние. На лошади сестры я отправился на ранчо Джона Каллендера. Явошел прямо в дом, и мне удалось попасть в комнату, где хранились все егозаписи. Я смог вскрыть сейф. Когда мимо окна проходил ночной сторож, он увиделсвет от моего фонарика. Он направил луч своего фонаря в окно, засек меня усейфа и позвал на помощь. Я выбежал из дома со стороны веранды, вскочил вседло, и лошадь пошла галопом. Охранник выстрелил.

– Куда попала пуля?

– Она задела лошадь и застряла в седле.

– Вы почувствовали эту пулю? Почувствовали удар от нее?

– Да, сэр. Я почувствовал, как она прожужжала и впилась вседло.

– Вы предприняли какие-либо меры для того, чтобы убедиться,что пуля засела в седле?

– Да, сэр.

– Что именно?

– Меня охватила паника. Я спрыгнул с лошади и хлестнул ееарапником, чтобы она убежала. А сам на перекладных добрался домой.

– Вот теперь вы сказали все, – произнес Бергер елейнымголосом. – Вы не пытаетесь приуменьшить свои собственные грехи. Как это нинеприятно, но вы признаете как свидетель, что вы совершили подлог, что выявились в дом Джона Каллендера и попытались похитить содержимое его сейфа?

– Да, сэр.

– И Каллендер был осведомлен об этом?

– Да, сэр.

– И что он собирался предпринять?

– Он пытался принудить мою сестру возвратиться к нему,угрожая, что в противном случае примет в отношении меня меры.

– И он хотел обсудить все это с вами?

– Он не хотел ничего со мной обсуждать, он хотел обо всемэтом сказать мне.

– А когда вы обнаружили, что Джон Каллендер лежит мертвый наполу в своем номере и в груди у него торчит японский кинжал, вы просто решилиисчезнуть и выскочили оттуда, чтобы никто вас при этом не заметил. Правильно?

– Да, сэр. Но это только частично так.

– А что здесь не так?

– После того как я стал обо всем этом думать… После… вобщем, на следующий день… Я отправился в полицию.

– По своей воле?

– Да, сэр.

– И сделали в полиции письменное заявление?

– Да, сэр.

– Но в это время, – вкрадчиво продолжал Бергер, – вы еще незнали, что ваша сестра вообще в чем-то замешана? Вы не знали, что ее обвиняют всовершении преступления, не так ли?

– Одну минуту, – вступил Мейсон, – этот вопрос откровеннонаводящий и непристойный. Он неправомочный, не относящийся к делу инесущественный. Этот вопрос отвечает интересам исключительно обвинения.

– К сведению суда, этот вопрос задан исключительно винтересах свидетеля, – сказал Бергер.

– И как таковой это вопрос, который возможно задать только впроцессе перекрестного допроса и задан он может быть только защитой,противостоящей обвинению, – заявил Мейсон.

– Это наводящий вопрос, – сказал судья Донахью, – но я темне менее отклоняю возражение. Полагаю, что присяжные обязаны быть в курсе всехподробностей дела.

– Нет, в то время я не знал, что моя сестра была замешана, –ответил свидетель.

– И вы сделали в полиции письменное заявление,подтверждающее это?

– Да, сэр.

– Таким образом, вы действительно вынужденный свидетель идаете показания неохотно?

– Свидетель не дает никаких показаний, – вновь вмешалсяМейсон, – к сведению суда. Эти показания дает вместо него окружной прокурор.Ваша честь, я протестую против того, что окружной прокурор заставляет вносить впротокол всю эту ерунду, а свидетель при этом вынужден поддакивать.

– Эти вопросы являются откровенно наводящими, – заявил судьяДонахью. – В протоколе, я опасаюсь, будет отражено, что окружной прокурорвиновен в том, что неоднократно направлял свидетеля. Протест принят. Больше непоследует никаких наводящих вопросов.

– Перекрестный допрос, – выдохнул Бергер.

В зале суда поднялась суматоха, и Мейсон встал со своегоместа. Помощник шерифа поймал взгляд Бергера и подал сигнал.

– К сведению суда, – произнес Бергер, – свидетельница АйринКилби доставлена в суд. Ее привели сюда по желанию, я бы сказал, требованиюПерри Мейсона. А теперь, если мистер Мейсон желает побеседовать сосвидетельницей, ему предоставляется полная свобода сделать это. В случае если,как я подозреваю, он только желает использовать ее как средство введения всмятение свидетелей, давших уже показания, то у меня не будет никакихвозражений против любых проверок, которые он захочет осуществить. Пройдитесюда, мисс Килби, чтобы присяжные и свидетели могли видеть вас.