крайней мере ОДНА удалась», но рано или поздно утешение перестанет работать. Особенно если сам-то ты понимаешь, что это не успешная история такая замечательная, а просто что-то так повернулось в большом вселенском механизме. Ты поймал волну. Тебе повезло. О тебе кто-то очень много болтал. Да мало ли что.

Авторов одной книги много. Что вы знаете у Льюиса, кроме «Нарнии» (он космолетчиков любил!)? А у Шелли, кроме «Франкенштейна» (ребят, она еще написала постап, почитайте!), у Стокера, кроме «Дракулы» (у него сперли сюжет «Мумии» с Фрейзером!)? Ну а сколько произведений Сэлинджера, кроме «Над пропастью во ржи», назовет человек, к которому вы подойдете на улице, если это не литературовед (у него есть классный цикл о семействе гениальных детей!)? Были ли эти авторы одноразовыми по таланту? О нет. Просто так вышло. Вышло давно, свечку никто не держал. А маркетинга особо не было.

Как так получается? Некоторых действительно хватает только на одну стоящую историю. Взять того же Дойла… его книжки не про Шерлока и впрямь унылые. Но воу, это мое мнение. Короче, я отказался от спорной позиции «Все зависит лишь от тебя и виноват ты тоже всегда сам» и подумал: а может, дело и в читателях? Это и возвращает нас к верным.

Отношение к авторскому творчеству немного похоже на выбор невесты. Девушек на вашей улице живет много, но женитесь вы на одной. Полюбили единственную книгу, очень сильно. Здорово, но на других вы теперь будете смотреть менее воодушевленно. А может, и не заметите вовсе? @ereti4ka_vanilla как-то меня вразумила: «Ну нет. Некоторые читатели многоженцы, разве нет?» О да. И многоженцы – лучшие на свете читатели.

Я знаю, вас у меня тут много, маленькие и большие полигамные создания!

Этот пост – не посыл к вам больше меня любить. Автора вообще НЕ делают читатели – с этим я никогда не соглашусь, не стройте оскорбленные мордочки. Автора делает прежде всего автор, потому что без книги читателя нет, а вот книг, которые пока не нашли читателей, полно. Миры рождаются вне зависимости от того, есть ли желающие туда заглянуть. Во время Большого взрыва никого тоже особо не спрашивали. Deal with it.

И все же… кое-что очень-очень важно. Только в ваших силах не делать нас одноразовыми, господа. И если смотреть глобально… не только писателей это касается. Поддерживайте всех, кого любите и кем восхищаетесь. Говорите об их успехах, ободряйте после неудач и не отворачивайтесь от их новых начинаний. Храните память, если вдруг они умирают. И рассказывайте, рассказывайте о них как можно чаще, всему свету. Пусть одноразовыми останутся только гондоны, для нашего же блага. Ну и жвачка, которую, надеюсь, однажды запретят законом.

Еще один пост из старых. Так и крутится в голове, пока машина летит вперед.

А ведь забавно: сегодня сработала как раз одноразовость – одноразовый психоз Джинсова. Запись со страницы издательства начала разлетаться после восьми, запись у самой убитой – Ваниллы-Варвары-Вари – появилась в 10:15. Позвонили в 10:45. Девчонка. Диана Крылацкая. Она оказалась именно подписчиком авторского аккаунта.

– Я вам кое-что отправлю на почту, – сказала она после нечленораздельного бормотания о том, что звонит по объявлению. – А вы решите… может, я не права?

В «не права» звучала надежда. Или не звучала? В таких случаях обычно уже не надеются: статистика слишком громко сообщает о редкости оправдательных приговоров. Казалось бы, при чем вообще тут приговор? Страшного ничего в посте не было, ни «обвиняется», ни даже «подозревается», корректная формулировка «выяснение обстоятельств», просто… Ах да.

Было же еще «Меня убили». Собака страшная.

Прилетело несколько фотоснимков с корпоратива крупной медийной компании Burning Bright. Производитель игр, на слуху как минимум несколько последних шутеров и бродилок, обожаемых Лешкой. Большой коллектив, сотрудники улыбчивые, ухоженные, нарядные. Много разновозрастных мужчин. Мало девушек – почти по пальцам, поэтому каждая выделялась. И она, конечно, – остролицая брюнетка в лиловом платье, склонившая к плечу голову, обрамленная двумя похожими блондинками в голубом. Она неуверенно прижимала к груди пеструю коробку с бантом, а за спиной нависала громадная футуристическая елка, по которой гирляндой вились логотип и название организации. Ничего такого, глаза никакие не «шныр-шныр», живые, умные. Дорогой фотограф. Видимо, на корпоративе был дорогой и очень талантливый фотограф.

Хорошо снимает убийц.

Так. Стоп, Шухарин.

– Сотрудник? Как ее зовут?.. – Голос получился ровный, формальный, даже скучающий. Какой надо. Еще бы зевнуть, чтобы точно не перепугалась.

– Стрельцова. Алиса Леонидовна. Она участвует в разработке и тестировании наших игр.

Алиса. Почему все Алисы любят падать в кроличьи норы и топтать маленькие сады?..

– Товарищ милиц… – девчонка сорвалась все-таки, заблеяла, почуяла что-то плохое на том конце провода, – капи… не знаю, как к вам… Дмитрий… Так это она?..

Алиса. Алиса. Алиса. Задумчивый, незлой, немного усталый взгляд «наконец-то я отдыхаю». Такой иногда, если повезет выспаться, встречает из зеркала.

– Она, скажите мне? Убила?..

Переживала. Ох, Диана, Диана. Как бы не оказалась близкой подругой или сестрой, как бы не побежала прямо сейчас, едва услышав «да», спасать, прятать, жертвовать собой. Она такая – любовь. От нее чего только не сделаешь. Закон – вообще последнее, с чем дружит любовь, а херово работающий закон, укоренивший в гражданах веру, что «забрали – значит, точно посадят», – не друг любви от слова совсем.

– Дмитрий!

– Вы что же думаете? – нужно было выученно засмеяться, и получилось. – Что, даже будь совпадение стопроцентным, я голословно стал бы обвинять вашу… коллегу, верно? Без очных ставок со свидетелями, без бесед, без всего? Скрутил, унес и начал бить, чтоб подписала чистосердечное? Вы о работе правоохранителей вообще хоть что-то…

– Коллегу, да, мы в одном отделе! – На другие вопросы не ответила. – Она наш сотрудник года, она очень хорошая, добрая, творческая. Поверьте, пожалуйста, просто…

Загремела чем-то. Кнопками клавиатуры? Или зубы застучали? «Вы что же думаете?..» Думает. Еще как, особенно если смотрит телевизор и одновременно читает независимые СМИ.

– Диана. Не паникуйте. Не надо. Я даже не уверен, что это она. К тому же обстоятельства еще выясняются, мы будем ждать и другую информацию. Так или иначе, спасибо за попытку помочь. Оставите ваши контакты?

– В письме, это корпоративный адрес. Звоните, конечно.

Выдохнула. Поверила?

– Ну вот и отлично. Возможно, я с вами еще свяжусь. Или с вашей…

– Алиса сейчас не на работе! И вообще с ней пока проблематично связаться!

Истерика в тоне. Поверила или не поверила – а страховалась. Врала. Наверняка.

– Хорошо. Тогда с вами. До свидания.

Отсоединился. Распечатал снимки. Двадцать минут – рвануть до дома убитой, десять – показать фотографии консьержке, пять – выслушать «Ну та была