на лежащий у расчищенной дорожки глубокий след, – до последнего у автобусной остановки, где ваши следы потерялись. Глядишь, и пистолет найдем.

– Ищите, если вам время недорого, – Брыль засунул глубоко в карманы полупальто руки и, вобрав голову в плечи, замер, уставившись себе под ноги, будто подчеркивая этим, что сказать ему больше нечего.

– Послушай, Федор, – обратился к нему Степанов. – Вы из центра на такси ехали? Так, кажется, ты говорил?

– Да, – бросил он тоскливый взгляд на инспектора и снова опустил голову.

– Ты мог бы мне показать точное место, где вы остановились?

– И показывать нечего. Такси остановилось дверь в дверь. Будто шофер тут тысячу раз бывал. – Брыль отвернулся.

– Ты, когда пошел в магазин, такси не видел?

– Нет, не видел. Уже уехало, – Брыль вдруг резко повернул голову и посмотрел на инспектора, в глазах его мелькнул интерес. – Хотя, кажется, оно стояло за углом, я повернул направо к магазину, а машина темнела за углом налево. Да, точно, это была машина и без огней…

Поздно вечером Гриценко и Степанов подъехали к прокуратуре. Они были настолько усталыми, что говорить им ни о чем не хотелось. Целый взвод солдат под их руководством несколько часов прощупывал каждый квадратный метр металлоискателями справа и слева от следов, оставленных Брылем в поле и на огородах. Когда они закончили всю работу, позади них осталось широкое, в целых восемьдесят метров, обработанное, словно культиватором, поле и утоптанная солдатскими сапогами полоса заснеженной земли. Солдаты, сев в грузовики, уехали, а Гриценко и Степанов еще бродили по этой пустой полосе, вглядывались в различные ненужные человечеству металлические предметы, обнаруженные под снегом, убедившись окончательно в бесплодности этих поисков.

– Мне думается, мы не на том пути, – заговорил Степанов, когда они вошли в кабинет Гриценко, и, сбросив пальто на диван, расселись на стульях в разных концах комнаты.

– Мы должны были отработать этот вариант. Убрать все сомнения насчет пистолета. Исходя из характера следов в поле и огородах, можно судить, что он бежал почти все время, от самой дачи до дороги. Ты прав, последние сотни метров он уже не бежал, а тащил ноги, хотя никто его не преследовал. Что-то его испугало. Если бы он хладнокровно готовился застрелить Паршина…

– Если бы он готовился застрелить Паршина, то он бы не светился в хлебном магазине и не принес бы в комнату батон и рафинад, не оставил бы тебе отпечатки пальцев. – Степанов устало вытянул ноги и закинул за голову руки.

– Значит, ты считаешь, что Брыль непричастен к убийству?

– Возникли некоторые сомнения. Вот смотри, сейчас я тебе нарисую картину. – Степанов подошел к столу, взял лист бумаги, вытащил из кармана ручку и быстро набросал план расположения дачи, пересечения улиц, местоположение хлебного магазина. – Гляди! Такси подъехало без четверти восемь, я отсчитываю от девятнадцати пятидесяти пяти, когда Брыль появился в магазине. Это время точное.

– Здесь все можно восстановить до минуты, – заметил Гриценко, ухватившись за ход мыслей Степанова.

– Я все высчитал. Они подъехали без четверти восемь, минуту-две потеряли, пока выходили из машины и расплачивались с такси. Пара минут ушла на то, чтобы открыть две двери и пройти двор. Итого, имеем десять минут. Девушка, которая спешила в кино, утверждает, что было без пяти восемь, когда вошел Брыль. Эти пять минут он израсходовал, пока препирался с продавцами, потом взял батон и рафинад, расплатился. Еще пять минут – и он вернулся на дачу. Итак, он отсутствовал тринадцать-пятнадцать минут. Что же было в эти минуты? Почитай показание Логачева, который живет по соседству. – Степанов вытащил из папки лист бумаги и протянул его Гриценко. Тот внимательно прочитал, посмотрел на инспектора, затем снова перечитал и ворчливо сказал:

– Что же ты молчал?

– Я не скрывал. Лебединский принес мне показания Логачева, когда мы копались в снегу. Я не хотел прерывать начатое дело, надо было отработать до конца версию с брошенным пистолетом. Если бы Лебединский нашел Логачева до того, как мы взялись за поиски пистолета, то мы, конечно, ухватились бы за этот вариант. Логачева не было дома почти до вечера. Но я считаю, что мы теперь со спокойной совестью можем двинуться в другом направлении.

– Ты что-то многословен, лучше не виляй, давай свои соображения, – прервал Гриценко Степанова.

– Логачев утверждает, что светлую «Волгу» возле своего дома – заметь, это машина, о которой упоминал Брыль, – видел дважды. Первый раз – когда ходил в продуктовый магазин на соседнюю улицу, – это было примерно в половине восьмого, а второй раз – в восемь, когда торопился домой к началу хоккейного матча. Кстати, хоккейный матч, я проверил, точно начинался в восемь. Первый раз в машине сидели два человека: один спереди, на месте водителя, другой – сзади. А второй – только шофер оставался в машине. Это было не такси. Куда ходил второй пассажир в интересующие нас минуты? Опрошенные соседи не видели его, ни к кому он не заходил. Но ведь он где-то был в эти минуты?

Степанов порылся в папке, вытащил еще один листок и посмотрел на следователя.

– Вот, дружище, тебе доказательство, что такси, которое привезло Паршина и Брыля, развернулось возле дачи и тут же укатило. Пока ты с Брылем работал на месте преступления, я попросил фотографа снять отпечатки протектора у забора, там, где, я думаю, разворачивалось такси. Вот найду еще такси…

– Послушайте, инспектор Степанов, вас бы следовало наказать за самодеятельность, что вы не ставили следователя в известность о найденных уликах, но я вас награжу. Ваша версия любопытна, а посему давайте дальнейшие ваши умозаключения. Чем ты можешь усилить эту версию?

Степанов вытащил из папки третий лист бумаги.

– Если уж обещаешь наградить, то вот тебе еще один сюрприз. Почитай вот эту бумажку. Это показания свидетельницы, которая видела человека, быстро пересекавшего под углом улицу. Правда, время она не может точное указать, но было это вечером, примерно в то же время, семнадцатого декабря. Он шел, как она утверждает, вот так, – Степанов прочертил под углом линию, ведущую почти от калитки дачи Паршина, до места, где Логачев видел «Волгу». – Там следов протектора не найти, затоптали.

Пока Степанов говорил, Гриценко пробежал глазами текст протокола и склонился над вычерченной схемой. Все было довольно убедительно, следователь не мог возразить по существу выдвинутой Степановым версии и окончательно почувствовал шаткость доказательств вины Федора Брыля, хотя внешне все было и против него. Если так, то оснований содержать Брыля под стражей уже не имелось.

На следующий день Степанов нашел такси, которое привезло Паршина и Брыля на дачу. Из беседы с водителем Гриценко установил,