Я угощу вас чаем с вареньем из ежевики, мы с Федей сами собирали, – с заметной гордостью сообщила она.

«В конце концов, чай – это тоже неплохое средство контакта», – подумал капитан и улыбнулся.

– Буду вам очень признателен. С утра я как-то не успел зайти в буфет.

Чай действительно несколько разрядил обстановку. Зоя постепенно разговорилась и стала рассказывать о своей жизни.

– Если вдуматься, то мое поведение в отношении Федора было до крайности легкомысленным, – вдруг начала она о том, что очень интересовало Рыбалко. – Мне было тогда двенадцать лет, когда я влюбилась в Федю. Смешно, правда? Мы тогда жили в Туле в одном дворе. Феде уже пошел двадцатый год и на нас, мелюзгу, он и внимания не обращал. Сильный, красивый, мужественный, – он был идеалом в моих мечтах. Даже когда его арестовали, – я узнала об этом от его дядьки, – он и тогда не переставал быть предметом моих мечтаний. Как ни странно, но арест еще больше возвысил его в моих глазах, навеял романтику. Я представляла себе, как освобождаю его, и мы бежим вместе в Аргентину. Не знаю, почему в Аргентину, – усмехнулась Зоя, – но именно там должно было ожидать меня счастье. В общем домечталась я до того, что не было у меня ребят-друзей, Федя служил для меня эталоном, по которому я проверяла парней. В студенческие годы черты лица его несколько стерлись в моей памяти, но воспоминание о мужественном человеке осталось. Получила я распределение после института в этот город. Вот тогда и появилась у меня идея выступить спасительницей этого человека. Я не представляла себе той огромной ответственности, которую намеревалась взвалить на свои плечи. У меня было убеждение, что он заблудился, хотя уже было две судимости, запутался, ему надо помочь, направить, вытащить из этой трясины. По молодости лет я считала, что справлюсь с этим тяжелым делом.

– Разве вы не справились? Мне так много о вас рассказывал участковый… – прервал ее капитан Рыбалко.

– Видите ли, я это отношу не к своему педагогическому таланту. Я обыкновенный учитель, которого ученики слушают на уроках лишь потому, что каждый раз я что-нибудь для них выдумываю, чего они не знают и не умеют. Для этого географии одной мало, приходится вечно что-то вычитывать, выискивать, ставить себя на их место, дабы не ошибиться. С Федором справилась не я, а его любовь ко мне. Я ему три года внушала в письмах веру в его силы и способности. Признаюсь по секрету, пока его нет, Федор хорошо рисует, он самородок. Ребята всегда приходят к нему, он с ними стенгазету в моем классе оформляет, – она вдруг сделала паузу и задумалась. Капитан не торопил ее, ему было очень интересно все это слушать, он пришел сюда затем, чтобы иметь союзника, и хотел знать, что же собой представляет этот союзник.

– Когда Федя приехал, мне стало немного страшно, я испугалась, что не смогу выполнить задуманного, вернуть его к честной жизни. Разочарование в нем было бы для меня равносильно катастрофе. Я и сама уже сжилась с мыслью, что смогу ему помочь, оторвать от прошлого. Конечно, это был не тот человек, которого я знала в Туле, которого сама себе создала, передо мной появилась не розовая мечта, а человек во плоти, с надломленной судьбой. Не я, а он мог меня подавить своей волей и силой, своей властностью и неукротимостью. И собрала я всю себя в кулачок, сжала, чтобы нигде не проскочила слезинка и не вырвался стон. Долго я не говорила ему, откуда знаю о нем, он же меня не помнил и не замечал, подумаешь, какая-то пигалица голоногая с косичками… О Господи! Вы только гляньте! – неожиданно воскликнула Зоя, указывая на дверь в другую комнату. Рыбалко повернулся, и невольная улыбка растянула его губы. В дверях стоял мальчуган в рубашечке и без трусиков. Он удивленно хлопал глазенками и смотрел на чужого дядю. Возле мальчика лежала маленькая пушистая собачонка.

Зоя вскочила и, подхватив на руки ребенка, воскликнула:

– Вот они пришли, приятели! Выспались! – Собачонка звонко залаяла и закрутилась по комнате. Зоя прошла в другую комнату и вернулась с одеждой мальчика. Пока одевала его, приговаривала:

– Поспал, мой лапушок! Глазки, что слезинки, прозрачные. Скоро кушать будем. Папка придет, Феде зайку принесет. – Она одела мальчика и, нежно шлепнув его по попке, пустила на пол. Мальчуган сразу же заковылял к собачке и, обхватив ее ручонками, прижал к себе. Песик лизнул его в лицо, и мальчик радостно засмеялся.

– Вы знаете, Григорий Романович, я немного волнуюсь за вашу встречу с Федей. Очень боюсь, что это будет его травмировать. Когда-то он сказал мне: «Теперь так и будет: украдут где – Брыль, подавай алиби; ограбят – Брыль, что ты делал в такое-то время; убьют – опять будут проверять Брыля. Им всегда хочется навесить дело таким, как я». Правда, за три года его еще ни разу никто не беспокоил по таким вопросам. А на работе Федю уважают, он хороший товарищ. Заменить кого, помочь – Федя никогда не откажет. Самое главное, он поверил в себя, и люди его окружают хорошие, умеют ценить чужой труд. Недавно Федя вымпел получил! – с затаенной гордостью тихо сообщила она. – Это большая наша победа!

– Я очень рад, что Федор Игнатьевич нашел свое настоящее место в жизни. Это действительно подвиг для человека, прошедшего ту школу. В этом, конечно, есть ваша заслуга, ваше влияние. Без вас он бы вряд ли нашел свою дорогу.

– Ну что вы! – смущенно заулыбалась Зоя и опустила глаза. Явно похвала его доставила ей удовольствие. – Федя сильный и честный. Мы ведь целый год выплачивали за причиненный ущерб тому геологу, которого Федя… – она не хотела произносить слово «обокрал» и сказала, – обидел, около двух тысяч. Вот они все квитанции до одной, каждый месяц Федя пересылал деньги. – Она вскочила и, открыв дверцу шкафа, вытащила пачку квитанций. – Жить стало нам легче, когда не висит, не давит этот долг.

Настойчиво и нетерпеливо прозвенел звонок, Зоя было сорвалась с места, чтобы открыть дверь, но она сама распахнулась, и Брыль вошел с радостной улыбкой.

– В этом доме сегодня кормят трудового человека? – громко и весело спросил он.

– Кормят, кормят! – ответила Зоя и позвала: – Федор Федорович, папка пришел.

Мальчик заспешил, заулыбался и протянул руки к отцу. Федор подхватил его на руки, прижал к себе, звонко чмокнул в щеку, пободал носом и переступил порог комнаты. Только теперь он увидел Рыбалко, который смотрел на эту картину семейного счастья, и радостное чувство охватило его.

– Федя, у нас гость. – Зоя с едва