проделала утром, только разбередила мое больное колено. Всю вторую половину дня я провела, играя с Райли в парке, но это отвлекало меня лишь ненадолго, когда он просил меня посмотреть, как он прыгает с качелей, лазает по «паутинке» или бежит во всю прыть к какому-нибудь намеченному объекту. После того как вечером я показала потенциальному покупателю дорогостоящий дом, меня охватили еще большие растерянность и опустошенность. Это были временные передышки, помогавшие мне отвлечься от моей тревоги, а все остальное время я не находила себе места. Днем, уложив Райли спать, я попыталась почитать книгу, но что бы я ни читала, слова на странице все время складывались в одни и те же вопросы: изменяет ли мне Марк? Спит ли он с Оливией? Неужели Оливия могла сделать это со мной? И люблю ли я все еще Марка? Действительно ли мне не все равно, если моему браку пришел конец? Пришел ли моему браку конец? Кем я стану без Марка? Как отреагирует на это Райли? Является ли то, что происходит между Кишей и мной, чем-то настоящим? И если да, то сможем ли мы сделать так, чтобы наши отношения работали? Как люди будут относиться ко мне как к лесбиянке? Не скажется ли это на моем бизнесе?

Когда я была с Кишей, я чувствовала себя такой живой, чувствовала, что я живу именно той жизнью, которой мне и было предназначено жить, что я в кои-то веки стала самой собой. Так что это должно быть настоящим, а раз так, то могу ли я злиться на Марка, если он тоже имеет связь на стороне? Я сделала глубокий вдох, затем отпила долгий глоток вина. Бросив пустую бутылку в мусор, я взяла оба бокала и направилась в гостиную. Марк лежал на диване, готовясь смотреть сериал «Прощай навсегда»[13].

– Поторопись. Я сейчас включу воспроизведение. – Он повернулся и посмотрел на меня.

Я протянула ему бокал и села на конец дивана. Он согнул ноги, чтобы освободить мне место. Его волосы были взъерошены, и он уже переоделся ко сну, во фланелевые штаны и белую футболку. Несмотря на мои чувства к Кише, он все еще казался мне красивым. Ему по-прежнему было присуще мальчишеское обаяние.

– Ты готова?

Я кивнула, и он нажал на кнопку воспроизведения.

На экране телевизора забурлили цвета, послышался шум. Но содержание серии до меня не доходило – я была в трансе, и мой мозг целиком был занят мыслями о будущем. Я поднесла бокал к губам и отпила еще вина, но оно не полилось вниз по моей глотке, а застряло в ней, как будто я забыла, как надо глотать. Я надрывно закашлялась, задыхаясь, пытаясь либо проглотить вино, либо извергнуть его – и то же самое можно было бы сказать о той лжи, которой я кормила себя все эти годы, и о правде, которую я не говорила Марку последние несколько недель. Он нажал на паузу и сел, взял у меня бокал, поставил его на столик и хлопал меня по спине, пока я пыталась восстановить дыхание и откашляться. Глотай. Дыши. Кашляй. Марк вышел и вернулся со стаканом воды. Он поднес его к моим губам, наклонил, и я залпом выпила полстакана. Он поставил стакан на столик. Я снова могла дышать. В моем горле больше не было жидкости, но ложь по-прежнему была скрыта внутри меня. Потерев мою спину, Марк спросил, в порядке ли я.

– Да, просто вино попало мне не в то горло, – ответила я, тяжело дыша и не глядя на него.

Скрыта ли ложь и внутри него? Мы были мужем и женой, поклявшимися любить друг друга, пока смерть не разлучит нас, но мы даже не могли быть честными друг с другом – или честной не могла быть только я сама и только я не выполняла условия нашей сделки?

– Ты уверена, что с тобой все в порядке? – Он убрал с моего лица упавшие на него пряди волос.

Я всмотрелась в него, пытаясь найти признаки того, что он обманывает меня. Но есть ли они вообще?

– А наш брак в порядке? – спросила я.

Марк откинул голову назад, как будто мой вопрос застал его врасплох. Возможно, я ошибалась. Возможно, из нас двоих виновна только я.

– Да… во всяком случае, я так думаю. А почему ты спрашиваешь? – Он снова положил руки на колени и немного откинулся назад, увеличив расстояние между нами.

– Не знаю. Просто ты держишься сухо, и у нас уже несколько месяцев не было секса, – призналась я.

Мне было необходимо выложить на стол все карты или, по крайней мере, большую их часть, и также было необходимо разобраться в своих чувствах к Кише и отсутствии чувств к Марку.

– Я понимаю. В последнее время я слишком устаю на работе и веду себя не как самый лучший муж. Я собирался начиная с Нового года сократить то время, которое я провожу в клинике в Майами, и сделать тебе сюрприз на Рождество – поездку в отпуск только для нас двоих. – Он сделал медленный выдох.

– Правда? – Теперь я чувствовала себя ужасно виноватой.

Чуть более недели назад мы с Марком поссорились из-за моего предложения поехать куда-нибудь в отпуск, и вот теперь он сам хотел отдохнуть и сократить время, проводимое им в Майами. Говорит ли он правду? Не сделала ли я из мухи слона? От угрызений совести к моим глазам подступили слезы.

– Ну конечно. – Он взял мои руки в свои и нежно погладил их большими пальцами.

Мне захотелось прямо сейчас рассказать ему, что я сделала, что происходит между мной и Кишей, захотелось поговорить с ним о своем смятении. Ведь он как-никак мой муж. Он поймет.

Он подался вперед и легко поцеловал меня в губы.

Когда мы отстранились друг от друга, я посмотрела ему в глаза, готовая сказать ему правду.

– Марк…

– Вообще-то, я хотел поговорить с тобой кое о чем, – перебил меня он.

– О чем?

– Ты же знаешь моего двоюродного брата Сэла? – спросил он.

Я кивнула.

– Ну так вот, он занимается страхованием жизни, и дела у него идут не очень, вот я и подумал, что было бы неплохо перезаключить наши договоры страхования жизни и повысить объем покрытия по ним, чтобы помочь ему.

Я наморщила лоб.

– Что ты думаешь насчет того, чтобы увеличить наши страховые выплаты?

– Ничего не думаю. – Я высвободила руки из его пожатия и снова взяла свой бокал с вином.

– Я тут поговорил