Молодой человек широко улыбнулся:

- Увы, мадам, не осмеливаюсь попросить что-нибудь на память о моей королеве.

- Ах, льстец!

Елизавета кокетливо взмахнула веером и неожиданно посмотрела на Розамунду, которая теперь уже стояла совсем близко к подиуму.

- О, вот и ответ! Розамунда Уолсингем, подойдите.

Юная фрейлина с трепетом поднялась по ступеням и опустилась на колени.

- Да, мадам?

- Нарисуйте меня, дитя.

- Нарисовать вас, мадам?!

Розамунда почувствовала себя, словно рыба на берегу.

Ее величество нахмурилась.

- Именно это я только что сказала. Вам предстоит создать миниатюрный портрет, который мой верный слуга, граф Эссекс, сможет носить на сердце во время долгого путешествия.

Задание не составляло труда, однако Розамунда чувствовала, что в эту минуту на ее скромной персоне сосредоточились глаза всех присутствующих.

- Простите, мадам, но у меня нет ни бумаги, ни перьев.

Она не поднимала головы и, произнося эти слова, смотрела на подол серебристого платья королевы.

Елизавета поманила пальцем одного из стоявших поблизости джентльменов.

- Принесите мистрис Уолсингем все необходимое, Джеральд.

Придворный с поклоном удалился, а Розамунда продолжала стоять на коленях, не зная, что делать дальше.

- Поднимитесь, дитя. - В голосе королевы послышалось легкое нетерпение. - Можете сесть вот сюда. - Она показала на стоявший в углу подиума трехногий табурет. - Найдите место с правой стороны, откуда мой профиль будет выглядеть особенно красиво.

- Да, мадам.

Розамунда встала и осмотрела пространство. Трон располагался в центре возвышения, а придворные стояли вокруг. Она принесла табурет, выбрала удобное место справа и неуверенно осведомилась:

- Возможно ли, мадам, попросить джентльменов перейти на другую сторону?

- Уходите, все уходите! Не мешайте мистрис Уолсингем работать. - Королева взмахнула рукой, и свита мгновенно переместилась. - Посмотрите, дитя, так подойдет?

Она гордо подняла голову и сжала губы в тончайшем намеке на улыбку.

- Вы выглядите величественно, мадам.

Слова пришли сами собой. Да, внешность королевы действительно производила яркое впечатление. Серебряное газовое платье с отделкой из алой тафты отличалось очень глубоким декольте, выразительно подчеркнутым ожерельем из крупных рубинов и жемчуга.

Интуиция подсказала, что излишнее соответствие натуре в данном случае лишь повредит. Вряд ли ее величество захочет увидеть на собственном портрете морщины и складки увядшей кожи. Лучше сконцентрироваться на высоком воротнике, сияющем мириадами крохотных драгоценных камней, и достающих до плеч густых локонах рыжего парика.

Джентльмен вернулся с черной лаковой подставкой, на которой уместились листы пергамента, перья и чернильница. Розамунда поблагодарила его и положила подставку на колени. Казалось, тысячи глаз сверлят ее насквозь, лишая способности думать и действовать. Интересно, что случится, если портрет не понравится? Если королева сочтет свое изображение малоубедительным или попросту недостаточно красивым? Наверное, в этом случае придется провести остаток дней в Тауэре.

«Сосредоточься, - сурово приказала себе художница. - Посмотри так, как смотришь на любой другой объект - бабочку, цветок, косаря на лугу. Нос доминирует, особенно в профиль. Темные живые глаза хороши. О зубах вообще забудь: те немногие, что еще остались, совсем черные».

Розамунда принялась за работу, отлично понимая, что каждый штрих драгоценен, потому что исправлять оплошности никто не позволит. Королева сидела неподвижно, но время от времени обменивалась репликами с графом Эссексом и другими приближенными. В эти мгновения художница старалась представить натурщицу такой, какой та желала себя видеть. Но и здесь следовало проявлять осторожность: излишняя лесть может быть воспринята как насмешка. Королева должна остаться собой, но без бросающихся в глаза признаков возраста.

Через несколько минут публика утомилась и начала отвлекаться. Сразу стало легче. Краем глаза Розамунда заметила, что на подиум поднялся сэр Фрэнсис Уолсингем. Теперь уже можно было не смотреть на модель так же пристально, как в начале сеанса: образ надежно запечатлелся в памяти.

- Ну, мистрис Уолсингем, вы еще не закончили?

Голос ее величества вывел Розамунду из счастливого творческого забытья. Она посмотрела на рисунок, добавила пару штрихов, смягчила линию шеи.

- Полагаю, что закончила, мадам.

- Так покажите скорее. - Королева не скрывала интереса. - Что получилось?

Художница встала, привычным движением руки расправила юбку, подошла к трону и с поклоном подала рисунок. Странно, но ни волнения, ни опасений по поводу реакции на свою работу она не испытывала, потому что не сомневалась: портрет получился хорошим. Ну а если королеве вдруг не понравится, значит, так тому и быть. Во всяком случае, она постаралась убрать все недостатки внешности, а взамен подчеркнула выразительную силу черт и обилие драгоценностей.

Елизавета внимательно рассмотрела портрет и передала листок Эссексу.

- Ну, граф, что скажете?

- Грандиозно, мадам. Самое точное изображение величественной и прекрасной властительницы.

Он прижал руку к сердцу и поклонился.

Лицемер, подумала Розамунда. Эссекс смотрел на мир ясными глазами, а значит, не мог не заметить несоответствия. Но обвинять молодого придворного в преднамеренной лести было бы жестоко: королева отличалась невероятным тщеславием.

- Фрэнсис, а что думаете о работе своей подопечной вы? - обратилась ее величество к секретарю.

Уолсингем взял рисунок из рук Эссекса и, склонив голову, начал рассматривать. Прежде чем вернуть, бросил на кузину быстрый одобрительный взгляд.

- Работа мастера, мадам. Вы здесь точно такая же, как в жизни.

- Позвольте взять портрет на память, моя королева. - Эссекс бережно сложил листок и спрятал во внутренний карман. - А теперь в путь! Пора отправляться в Ирландию, чтобы выполнить поручение вашего величества.

- С Богом, Эссекс.

Елизавета протянула руку для поцелуя. Граф удалился, и спустя пару минут Розамунда решила, что о ней успели забыть. Неслышно спустилась с подиума и растворилась в толпе придворных.

- Оказывается, вы наделены редким даром, мистрис Розамунда.

Она быстро повернулась и увидела шевалье: тот стоял рядом и внимательно наблюдал за ней.

- Откуда… откуда вам это известно, сэр?

Неожиданная встреча застала Розамунду врасплох. В последнее время произошло столько событий, а отношения с Уилом принесли так много радости и переживаний, что образ красавца француза стерся из памяти. Но сейчас вспомнилось все, что произошло на охоте; она снова оказалась на небольшой полянке и почувствовала на своих губах требовательные губы. Де Вожира смотрел так, словно прочитал ее мысли.