- Ваш рисунок понравился королеве, следовательно, сделан чрезвычайно талантливо. - В его взгляде мелькнула улыбка. - Вы вчера не были в Гринвиче.

- Да, плохо себя чувствовала.

Розамунда вновь ощутила знакомое чувство игры с огнем и не менее знакомое радостное волнение.

Арно подошел ближе.

- Рад, что сейчас уже все в порядке, моя роза.

Нежное обращение тронуло душу, исполненный восхищения взгляд согрел и околдовал.

Розамунда посмотрела на подиум и, к счастью, заметила, что ее манит пальцем сэр Фрэнсис.

- Кузен зовет к себе, - поспешно пояснила она. - Простите.

Она протиснулась ближе, и секретарь спустился по ступенькам.

- Пару слов наедине, - заметил он светским тоном. - Иди за мной.

Вслед за кузеном Розамунда прошла сквозь узкую дверь рядом с парадной лестницей и оказалась в маленькой, чуть больше кладовки, комнате.

- Сегодня тебе удалось порадовать королеву. Это хорошо, - заговорил он сразу, без предварительных церемоний. - Если желаешь удачно выйти замуж, то старайся сохранить высочайшее расположение.

Розамунда с сомнением уточнила:

- Простите, сэр Фрэнсис, но как же выйти замуж без приданого?

Она опасалась, что родственник рассердится, однако тот лишь согласно кивнул:

- Да, такая трудность действительно существует. Однако если королева в тебе не разочаруется и одобрит брак, то, вполне возможно, преподнесет свадебный подарок.

- А если не одобрит, то и не преподнесет, - медленно продолжила Розамунда.

Лицо кузена потемнело.

- Если королева не одобрит брак, то брак не состоится. Не позволяй себе даже надеяться, что получишь возможность сделать собственный выбор. Ее величество сама устраивает своих фрейлин. Те, кому удается заслужить милость, остаются при дворе и после замужества, но это, конечно, огромное везение, о котором можно лишь мечтать.

Розамунда спросила себя, кто больше выиграет, если мечта осуществится: она сама или кузен, на которого приходится работать? Почему-то не слишком хотелось до конца своих дней оставаться камеристкой, будь то замужней или незамужней. Но в то же время было ясно, что, попав во дворец, человек фактически становился рабом и уже не мог решать, когда закончится служба.

- Понимаешь меня?

- Понимаю, сэр.

- Хорошо. Как я уже сказал, сейчас королева тобой довольна. А для меня новые рисунки есть?

- Есть несколько, сэр. Боюсь, однако, что они не представляют особого интереса.

- Позволь решить самому. Принеси немедленно. Буду ждать здесь.

Укоряя себя за то, что вздумала возражать господину секретарю, Розамунда поспешила в дортуар и достала из комода стопку набросков. Вернулась спустя несколько минут, увидела, что кузен нетерпеливо барабанит пальцами по инкрустированному столу, и с поклоном отдала листки.

Сэр Фрэнсис принялся рассматривать все по очереди, причем с каждым новым рисунком складка между бровей становилась все глубже. Один рисунок привлек особое внимание. Вельможа долго его изучал, а потом сложил и сунул в нагрудный карман. Остальные вернул и вместо благодарности резко спросил:

- Почему ты не ездила в Гринвич вместе со всеми? Там было немало работы. Во время подобных экскурсий атмосфера неформальная и люди нередко теряют бдительность.

- Плохо себя чувствовала, сэр, и пришлось остаться в постели.

Уолсингем нахмурился:

- Какая жалость! Постарайся, чтобы ничего подобного больше не случилось.

Разве настоящая болезнь приходит по заказу? - хотела возразить Розамунда, однако сдержалась и лаконично пообещала:

- Постараюсь, сэр.

Кузен пробурчал что-то невнятное и повернулся к двери, однако остановился:

- Кстати, леди Уолсингем просила, чтобы ты навестила ее в среду, через три дня. Леди Шроузбури уже дала согласие. Пришлю за тобой паланкин.

- А можно приехать верхом, сэр? Моя лошадь здесь, в королевской конюшне.

Кузен пожал плечами:

- Мне все равно. Томас должен тебя сопровождать. Будь готова к трем часам.

Розамунда сделала реверанс, однако снова не сдержалась:

- Я еще ни разу не видела Томаса при дворе.

- Через три дня увидишь, - не оборачиваясь, пообещал вельможа и ушел.

Розамунда перелистала наброски, пытаясь определить, что именно особенно заинтересовало всемогущего секретаря, однако не смогла вспомнить, какого сюжета не хватает. Она рисовала постоянно, всегда и везде, по памяти и с натуры, в точности выполняя полученное задание. Каждый человек, каждая сцена казались важными и заслуживающими внимания. Судя по всему, так же считал и сэр Фрэнсис.

В это самое время Томас Уолсингем сидел за столом во дворе таверны и беседовал с хозяином. Правда, таверна находилась не в Лондоне, а на севере страны, в деревне Чартли. Третьим в компании был Робин Поули. В одной руке он держал огромную кружку, а в другой - хлыст, которым обмахивал собственные сапоги. Робин внимательно слушал, разговор, однако ничего нового пока не узнал.

- Пиво привозят каждую пятницу, сэр, - сообщил хозяин. - Я забираю полные бочки и отдаю пустые.

- А можно в одной из затычек сделать тайник?

Томас повернулся, чтобы взять со стола свою кружку, и поморщился: едва затянувшийся шрам на боку еще давал о себе знать. К счастью, рана оказалась неглубокой и мало кровоточила, но боль сохранилась до сих пор. Хотелось надеяться, что мерзавец де Вожира не отделался так легко. Было бы замечательно, если бы царапина на его руке воспалилась.

- Конечно, мастер Уолсингем. - Хозяин сунул руку в карман широких штанов и вытащил небольшую кожаную затычку. - Смотрите, сюда можно спрятать все, что нужно, а чтобы не просочилось пиво, обмазать дегтем. - Он опустил будущий тайник в дождевую бочку и тут же вытащил, чтобы показать, как скатывается вода. - А потом бочки приедут или уедут на моих собственных телегах, и никто ничего не заметит.

- Не то чтобы совсем никто, - усмехнулся Поули. - Ты разговаривал с Политом, Томас?

- Да, сэр Эмиас готов видеть в этом добром человеке почтальона.

- А я готов им стать. - Хозяин таверны поправил шапку. - Как верный слуга ее величества королевы Елизаветы.

- Ты честный парень, - похвалил Томас. - Королева не забудет твоих стараний.

Произнося эти слова, он понимал, что говорит неправду. Елизавета не захочет ни слышать, ни знать о той ловушке, которую готовит кузине Марии шпионская сеть Уолсингема.

Трактирщик встал.

- Не буду мешать джентльменам. Когда потребуюсь, дайте знать, - сказал он и ушел в дом.