выстрелы с близкого расстояния и проделать проходы в завалах. Затем бойцы дивизии имени Дзержинского вклинятся в ряды защитников, раздвинут их, расчистят путь к подъездам и будут удерживать «коридоры», в которые войдут тульские десантники и завяжут бой на этажах. В это время бойцы «Альфы» должны будут осуществлять внутри «Белого дома» поиск и нейтрализацию руководителей сопротивления. Для проведения операции требовалось около пятнадцати тысяч человек. Но у генералов возникли опасения в том, что может пролиться много крови, тем более здание охранялось войсками, перешедшими на сторону властей Российской Федерации. В этот вечер люди не расходились по домам, а составили живой щит вокруг «Белого дома». Рома стоял в цепи и думал, что судьбе было угодно сделать его участником и свидетелем грандиозного противостояния. Люди вокруг говорили, что среди них находятся Мстислав Ростропович, Андрей Макаревич, Александр Городницкий, Маргарита Терехова, Борис Хмельницкий, Татьяна Друбич, Михаил Ходорковский, Юрий Лужков, Эдуард Шеварнадзе, поэт Евгений Евтушенко и режиссёр Никита Михалков. А поздно вечером командующий московским военным округом объявил о введении комендантского часа с одиннадцати до пяти. Рома попросил охранника у входа, чтобы его пропустили позвонить домой и успокоить жену.

Теперь он не мог не сказать, что находится у Белого дома.

— Машенька, тут такая история. Нас попросили помочь в Доме Правительства… Да, да, в «Белом доме», с одной стенкой и я застрял. Не волнуйся, пожалуйста.

— А ты меня не обманываешь? Ты не голодный? — взволнованно спросила Маша. — По телевидению чёрт знает что говорят.

— Никому не верь. Всё в порядке. Нас тут очень хорошо покормили. Я уже собирался уйти, но в городе объявили комендантский час. Завтра утром вернусь. Целую. Всё, больше не могу говорить.

Он поблагодарил служащую и вышел из здания. Наступала тревожная летняя ночь. Десятки тысяч ждали штурма. Ночью в Белом доме вдруг погас свет, и он погрузился во тьму. От сотрудников ГАИ поступили сообщения, что к центру города идут танки. Разнёсся слух о возможном применении химического и психотропного оружия и о засевших на крышах соседних домов снайперах. Подразделения Таманской дивизии приступили к патрулированию центра города.

Рома прислонился к стенке баррикады и внезапно погрузился в сон. Проснулся он, когда люди вокруг него зашевелились, обсуждая последние новости. Говорили о первых жертвах столкновения с колонной БТР в тоннеле на пересечении Садового кольца с проспектом Калинина. Демонстранты думали, что эти машины идут на штурм, и решили их остановить. Началась беспорядочная пальба и хаос, в результате которого двое были убиты, а один попал под бронетранспортёр. Кроме того за Калининским мостом обнаружилось скопление танков и боевых машин десанта. В «Белом доме» опять объявили тревогу и готовность номер один. Потом по радио к ним обратился вице-президент Александр Руцкой и призвал во избежание кровопролития отойти на пятьдесят метров от стен и не вступать в столкновения с военными. Он предупредил также о возможности прорыва в здание сотрудников КГБ, одетых в штатское. В это время пришло сообщение, что со стороны Кутузовского проспекта подходят части Кантемировской дивизии, а по проспекту Калинина движутся тридцать танков и пятнадцать бронетранспортёров. Колонны были остановлены народными депутатами. В «Белом доме» объявляют, что штурм может начаться через десять минут. Рома и его товарищи поднялись с земли и, взявшись за руки, вновь образовали живую цепь.

Министр обороны Язов отдаёт приказ вывести войска из Москвы. ГКЧП собирается на своё последнее заседание и принимает решение направить в Форос делегацию к Горбачёву. Поражение ГКЧП стало очевидным уже днём.

Ромка вернулся домой после обеда. Маша, не спавшая всю ночь, на работу не пошла и ждала его, сидя в халате на диване с дочкой на руках. Нервное напряжение последних дней ушло, он сиял от счастья и неистово обнимал и целовал жену и дочь.

— Маша, мы победили. Ты не представляешь, сколько замечательных людей там было. Среди них немало евреев. Жаль только троих погибших.

— Я знаю, Рома. Один из них еврей Илья Кричевский, архитектор и поэт. Хороший был парень.

8

Работа в проектном институте хоть и позволяла Саньке неплохо зарабатывать, чтобы содержать семью, но морального удовлетворения не доставляла. Сказывалась и обида за полученные им по окончании университета отказы в поступлении в аспирантуру и при обращении в научно-исследовательские институты. Для него стало очевидно, что его незаурядные способности никогда не будут востребованы в Советском Союзе только из-за негласной установки не принимать евреев на работы, связанными со стратегическими, военными и научными интересами страны. Он не один раз говорил об этом с Викторией, которая вначале не поддерживала его мысли об эмиграции, но со временем, наблюдая растущие, как снежный ком, экономические трудности, согласилась с ним. Родители тоже не возражали, обещая дать ему разрешение. Любимая сестрёнка Элла ещё училась в школе и, конечно, осталась бы с ними. В феврале Санька обратился в Американское посольство и полмесяца вместе с Викой заполнял полученные там бланки и опросники и готовил документы. Потом, не доверяя почтовому ведомству, отвёз бумаги в посольство. В июле они взяли отпуск и поехали в Анапу. Вернулись в Москву в августе перед началом путча. Он хотел пойти к «Белому дому», но Вика его не пустила. Ведь они были в «подаче» и не могли позволить себе участвовать в политических баталиях и рисковать своим здоровьем и жизнью. Ответ пришёл в октябре, когда вместе с наступлением холодов иссякали и надежды на получение разрешения. В письме говорилось, что Консульский отдел Государственного департамента Соединённых Штатов Америки проверил петицию заявителя на соответствие одной из утверждённых иммиграционным законодательством категорий виз и принял решение об удовлетворении его просьбы о рабочей иммиграции. Рабочая виза, утверждалось в письме, предоставляет ему статус постоянного жителя, он получит «Грин карт» и ничем неограниченное право жить и работать в США. Санька тут же позвонил родителям.

— Слушаю, — услышал он густой голос отца.

— Папа, мы только что получили «добро» из Штатов. Завтра возьму отгул и поеду за визой в посольство.

— Вот видишь, я же говорил, что они тебе не откажут. Американцы не дураки. Они берут из всех стран мира самых умных людей, обладающих образованием и профессиями, в которых у них есть потребность. Дорогой мой, мехмат Московского университета знаменит своей математической школой. Они это тоже хорошо знают. Да и ты мне не раз об этом говорил.

— Но я всего лишь программист из захолустного проектного института.

— Саня, они хорошо понимают нашу действительность. Перед ними еврей, которому чудом удалось попасть в МГУ на престижный факультет. Он блестяще защищает диплом, но в аспирантуру