и уже через сорок минут был в строительном управлении. Отец сидел в своём кабинете с включенным радиоприёмником. Лев Самойлович был в курсе дела и, когда появился Ромка, попросил его зайти.

— Я всё время опасался такого выступления, — сказал он. — Вожди партии не могли допустить того, чтобы страна вышла из-под контроля. Как раз в эти дни должен быть подписан новый договор о Союзе Суверенных Государств, который упразднил бы СССР. Они поняли, что власть ускользает из их рук. Они, я уверен, давно готовили этот переворот. Удобный момент наступил, когда Горбачёв отправился лечиться в Форос.

— А нам-то что делать? — спросил Рома. — Если мы сегодня не поддержим Ельцина, пиши «пропало» — здесь нам нечего будет делать. Мы почувствовали опьяняющий запах свободы и уже не сможем жить иначе.

— Я слышал, в Москву вводят войска. Я боюсь, они начнут стрелять. В Новочеркасске же стреляли по рабочим.

— Я не верю, что они будут это делать. Страна уже другая и в войсках другие люди. Военные не осмелятся отдать приказ, — уверенно, чтобы успокоить отца, заявил Рома. — Я, папа, поеду в город. Не волнуйся за меня. На рожон не полезу. У меня же жена и дочь.

Он зашёл к себе в комнату и позвонил домой.

— Маша, я на работе, не беспокойся, — сказал он.

— Рома, ты знаешь, что происходит в городе?

— Нас это не касается. У меня есть, чем заняться. Как Светочка?

— Она проснулась, покушала, и теперь мы собираемся в ясли. Оттуда поеду в больницу.

— Ну, прекрасно. Целую, у меня скоро заседание, — проговорил Рома и положил трубку.

В управлении чувствовалось напряжение. Лев Самойлович понял, что сотрудникам сейчас не до работы и совещание отменил. Ромка пошёл на кухню приготовить кофе и выпил его с печеньем. Попытался работать, но в голову ничего не шло. Через час он поднялся, кивнул вахтёру на выходе и направился к метро. На улице было тихо и ничего не предвещало событий, которые вскоре развернутся в Москве. Вышел он на станции «Охотный ряд», полгода назад ещё именовавшейся «Проспект Маркса». Из разговоров в метро Ромка уже знал, что десантники заняли Телецентр в Останкино, колонны боевых машин занимают позиции в центре города, а спецподразделения КГБ и МВД блокируют Манежную площадь и Кремль. К одиннадцати часам на площадь стали стекаться люди с трёхцветными флагами и портретами Сахарова и Ельцина. Народные депутаты с возвышения призвали к всеобщей бессрочной забастовке и защите «Белого дома». В полдень начался стихийный митинг. Пронёсся слух, что со стороны Большого театра, улицы Герцена, Тверской и Лубянки к Манежной пробиваются колонны бронетранспортёров. Тогда тысячи людей образовали цепь, и, взявшись за руки, остановили продвижение войск. Один БТР притормозил как раз перед Ромой, и оттуда показалась растерянная физиономия солдата.

— Слушай, друг, — обратился к нему Ромка, — неужели ты будешь давить людей? Ты в бога веришь?

Парень поморщился и процедил сквозь зубы:

— Даже если и верю, это никого не интересует. Наше дело выполнять приказы.

— И ты будешь стрелять в свой народ? — спросил Ромка.

— Ну, прошу тебя, не терзай мне душу, — произнёс тот и скрылся в машине.

Прозвучал клич идти к Дому Правительства и Верховного Совета России, названному в народе «Белым домом», и многотысячная толпа двинулась на Краснопресненскую набережную. Ромка шёл по Москве, сознавая, что вместе с людьми, идущими рядом с ним, делает историю, которая повернёт Россию, а, возможно, и весь мир на новый путь. У «Белого дома» они присоединились к множеству людей, которые уже находились там. Все ждали выступления Ельцина, который прибыл сюда утром с дачи в Архангельском и сразу же организовал штаб сопротивления. Танковая рота Таманской дивизии, подошедшей сюда утром, присоединилась к защитникам Дома под восторженные крики толпы. Ромка увидел, как по парадной лестнице спускается группа людей, сопровождающих высокого седого человека в тёмно-сером костюме, белой рубашке и галстуке. Мужчины возле Ромки радостно скандировали «Ельцин, Ельцин», но он уже узнал его. Высокий мужчина, которого он видел не раз на снимках в газетах и во время выступлений по телевидению, с помощью нескольких человек поднялся на танк, держа в руках бумаги. Он начал говорить, но в этот момент кто-то его перебил:

— Господин президент, смените, пожалуйста, ракурс. Мы же съёмку ведём.

Ельцин повернулся лицом к съёмочной группе и зачитал «Обращение к гражданам России», в котором назвал действия путчистов государственным переворотом. Афганцы и сотрудники частного охранного предприятия принялись формировать отряды ополченцев без оружия. Пронёсся слух, что в четыре часа произойдёт штурм, и начали строить баррикады из камней и кирпичей прилегающих улиц. По предложению Ромы сформировали цепочку, по которой выкорчевываемые из мостовой камни передавали на баррикаду. Потом в ход пошли мусорные баки, ограда Дома Советов и расположенного рядом детского парка, бетонные блоки, скамейки, спиленные деревья, арматура и трубы. Но штурма не состоялось.

К вечеру Ромка и его товарищи проголодались и решили разойтись, чтобы вернуться сюда утром. Они пошли к метро «Краснопресненская» и там расстались.

Маша от беспокойства белая, как мел, ждала его дома. Когда он позвонил в дверь, она сразу же открыла и бросилась ему на шею.

— Рома, где ты был весь день? Я звонила тебе в управление, но никто не ответил.

— Всё в порядке, Машенька. Был на объекте. Ничего не поделаешь, надо работать. Хотя в городе бардак. Я голодный, как тамбовский волк.

— Мой руки, я тебя покормлю, — сказала она и пошла на кухню.

Он ел, понимая, что ему потребуется много сил и ни один человек в мире не может предсказать, что произойдёт завтра. Потом взял на руки Светлану и пошёл с ней в гостиную. Он решил не говорить жене о своём намерении опять пойти к «Белому дому». Зачем её волновать? Но он делает это ради дочери. Ей предстоит жить в России, которой он хотел бы гордиться и ради которой готов завтра бороться и даже погибнуть. Уставший, он рано лёг спать. Маша, после того, как положила дочку, примостилась рядом с ним, обняла и поцеловала. Он повернулся к ней и вошёл в её влажную горячую плоть.

— Я люблю тебя, Рома, — услышал он, уже проваливаясь в бездну сна.

Перед выходом из дома он поел и взял с собой два бутерброда и яблоко. Утром строительство баррикад, охватывающих весь периметр Дома Советов, закончилось. В полдень начался митинг, на котором собралось более двухсот тысяч человек. Тогда же узнали, что, по данным радиостанции BBC, по указанию ГКЧП проведена подготовка плана захвата здания. Вначале танки должны были произвести