не был ли он влюблён в настоящую Летицию, а ко мне его тянет лишь по инерции?

Я тряхнула головой, отгоняя эти мысли. Снова вспомнила поцелуй, и сомнения отпали.

— Я не считаю, — тихо добавила я и провела большим пальцем по его щеке.

— Вам нужен человек, которому можно доверять, — он, наконец, поднял голову, и я столкнулась с пронзительно-синим, полным неизвестной мне тоски, взглядом. — Я уже дважды нарушил клятву. И сам себе не могу верить. С этого дня вам нужно держаться от меня подальше.

Все его сомнения объяснялись разницей менталитетов. У нас были не равные статусы, вот он и мучался. Но кое-что в его словах не давало мне покоя:

— Подожди, дважды нарушил? А когда был второй раз?

Ролан молчал. Кажется, даже дышать перестал.

— Что за тайны? — я нахмурилась. — Рассказывай.

— В первый раз… я нарушил другую клятву.

Я смотрела на Ролана и думала. Лучше повременить и не признаваться в том, что я не Летиция. Он мне не доверяет. Не может сказать прямо. Может, и я в нём ошиблась?

Мои чувства могут быть всего лишь попыткой найти хоть кого-то нормального в этом чужом мире. А ещё Ролан не раз спасал меня, и на эмоциях я прониклась к нему симпатией. Но не факт, что это любовь. А если в этом мире ему уже предначертана другая?

Да и я… вдруг я не захочу покидать этот мир из-за Ролана и встречу здесь свой незавидный конец?

— Мне нужно время подумать, — виновато сказала я.

Да, я чувствовала вину за своё желание скрыть от него, что я не Летиция. На время. С другой стороны, он тоже явно что-то не договаривал. И тоже от этого мучался.

Ладно, потом разберёмся.

— Пойдём домой, — вздохнув, я протянула ему руку.

Рыцарь не коснулся её.

— Дурак, — нахмурившись, я зашагала от реки.

Налетел порыв ветра, и я моментально замёрзла. Обхватила себя руками. Ничего. Главное, дойти до кареты. Нет, сначала вообще найти её, она осталась в начале Цветочной улицы.

— Госпожа, подождите, — догнал меня Ролан. — Я найду вам сменную одежду.

— А потом будешь прикрывать меня полотенчиком, пока я переодеваюсь в кустах? — я хмыкнула.

Ролан отвёл взгляд. Надо сказать, в разорванном платье вид у меня ещё тот, так что в любом случае надо переодеться.

— Я… я что-то придумаю, — глухо сказал он.

В итоге он отошёл и очень быстро вернулся с покрывалом. Замотал меня практически как гусеницу, взял на руки и понёс вдоль реки вверх.

Это смущало даже больше, чем поцелуй. Я слышала его дыхание, вспоминала настойчивые касания его губ и не могла поднять на рыцаря взгляда.

Шли мы долго, так что я успела привыкнуть, расслабиться, и в качестве маленькой мести за то, что Ролан не рассказывал мне всего, положить голову ему на плечо и томно вздохнуть. Лат на нём не было (видимо, успел скинуть до того, как нырнуть в воду), и я почувствовала, как он напрягся сильнее. Сам виноват.

Мы дошли до места, где на нас напали демоны. И я пожалела, что не попросила Ролана идти по улицам города — это было бы мне легче пережить. Демоны лежали в неестественных позах, в крови, недвижимые. Голова одного… Я тут же отвернулась и уткнулась лицом в грудь Ролана.

— Постойте здесь. Я только заберу меч, — сказал рыцарь и мягко опустил меня на землю.

Я тут же повернулась к реке и старалась смотреть только на неё.

— А теперь ты. Выходи, — раздался голос Ролана с нотками угрозы.

Пришлось всё же обернуться: видимо, ещё ничего не было кончено, и кто-то из демонов остался в засаде.

Однако из ближайшего куста к нам вышла… Эшли.

— Что ты тут делаешь? — уж кого, а горничную я тут не ожидала встретить.

— Господин отправил меня вслед за вами, потому что волновался. Прошу прощения, — Эшли осмотрела наш неприглядный вид: я в каком-то промокшем из-за одежды покрывале, Ролан без металлических частей доспеха, тоже мокрый. — Не хотела мешать вашему свиданию.

Я смутилась, но отрицать не стала. Ролан тоже молчал, хотя ещё недавно намекал, что произошедшее между нами — “ошибка”.

— Я сама объясню всё отцу. Идёмте домой, — и, стараясь не смотреть под ноги, я пошла вперёд, к карете.

— Госпожа такая смелая, — восхищённо прошептала горничная.

Значит, не мне одной неприятно смотреть на трупы. Я почувствовала, что мы с Эшли похожи. Возможно, ей вообще сложно представить, как можно так спокойно идти вперёд, не обращая внимание на недавнюю бойню.

— И решительная, — продолжала горничная. — Удачи, Ролан. Буду болеть за тебя.

А. Вот она про что.

* * *

Герцог был в гневе. Его магия клубилась вокруг то хаотично, то кидаясь к кому-то из присутствующих: ко мне, Ролану или Энн. Но до атаки дело не доходило.

— Ещё раз, Летиция, — процедил он. — Я, кажется, не расслышал.

— Мне жаль, отец.

Он, как только узнал, что произошло на «недолгой прогулке», отправил Вольфа разбираться с последствиями, а нас собрал в своём кабинете.

— Почему ты не сказала мне? — красный дымок дёрнулся вперёд, но отступил.

Кажется, не будь я его дочерью, он бы меня убил.

— Давайте посмотрим на это с другой стороны, — слабо подала голос я.

— С какой, к демонам, другой?! Ты чуть не погибла! Я чуть не потерял тебя!

— Но мы же не знали заранее. Как мы бы к этому подгото-а-а-апчхи!

Завершить мысль не удалось из-за чиха. Я поёжилась. Не хватало ещё и простуду подхватить.

Герцог сжал кулаки, что-то для себя решил и отвернулся. Магия герцога, замершая поначалу, стремительно ринулась к Ролану и сплелась вокруг горла рыцаря.

Глава 44

Рыцарь дёрнулся, стал тяжело дышать, но не сдвинулся с места.

— Ты! Предал меня! — прорычал “отец”. — Из-за тебя Летти ещё и заболела!

— Да. Я допустил ошибку, господин, — прохрипел Ролан, решительно глядя на герцога. — Вы должны убить меня.

Не только я, но и остальные, уставились на Ролана в шоке. Похоже, он был в своих мыслях и не осознал, в чём его обвиняют. Как он может так легко говорить о смерти? Почему не сопротивляется, даже не пробует? Он же наверняка нашёл бы способ скинуть с себя магию герцога!

— Ты виноват, но это уже слишком, — сдал позиции герцог, отпуская шею рыцаря. — Наказание будет иным.

Я выдохнула. Обошлось.

— Г-г-господин, — Энн опасливо косилась на горло Ролана, которое тот тёр. — Прошу, не разлучайте…

Захотелось вскочить и закрыть горничной рот. Ошибкой было давать ей читать те книги!

— Теперь ты, — герцог,