– Вот и мерзни теперь в модном полупердоне, – не остался в долгу Михаил.

Я взял Наташу под руку:

– Мне нравится идея провести немного времени в тепле.

Минут через двадцать с улицы раздался крик:

– Готово!

Мы вернулись на место раскопок.

– Кости, – поежилась Ната.

– Женщины, – уточнил Никита.

– И как вы это определили? – поинтересовалась Наташа.

– От нашего патологоанатома ума набрался, – признался Ветров. – Тазовая часть подсказала.

Михаил протянул мне ошейник:

– Видите? Буквы.

Я напряг зрение.

– Точно. Сначала мне показалось, что это заклепки.

– Кто-то постарался, – прошептала Наташа, – сделал железный обруч для шеи. Не кожаный, не тряпочный. Наверное, жутко больно такой носить. Ой, какая к нему цепь тяжелая приделана! – испугалась она. – Женщина сидела на привязи?

– Возможно, – пробормотал я.

– Вы пока осматривайте захоронение, а я пойду чемоданчик искать, – предложил Михаил.

– Кто эта несчастная? – спросил Никита.

– Понятия не имею, – вздохнул я.

– Пойду отправлю сообщение своей бригаде, пусть едут за останками, – решил Михаил. – Войтыково к Москве не относится, но полагаю, местные сыскари не обидятся, что у них жертву забирают. Им хлопот меньше.

– Здесь ни мобильной связи нет, ни Интернета, – напомнил я.

– Не первый раз очутился на необитаемом острове, – парировал Никита. – Есть спутниковая рация. И пейджер, но он тут тоже не пашет.

– Кому такое старье нужно? – удивилась Наташа. – Сейчас у всех сотовые.

– Сам удивился, – кивнул Ветров. – Мне один кадр сказал: «Если понадоблюсь, вот номер пейджера». Я отреагировал, как Наташа: «Сейчас у народа мобильные есть». В ответ услышал: «От них рак мозга начинается, трубку около уха держишь, излучение извилины рушит. Пейджер на поясе висит, он безвредный».

– Вы бы ему объяснили, что от него тоже идет излучение, – повеселела Ната, – мозг останется, а почки, печень и остальное ручками помашут.

Я перестал слушать беседу Никиты и Наташи. Кто эта бедная женщина, зарытая на участке Игоря Маслова? Судя по тому, что от нее остался один скелет, смерть наступила давно.

– Чемоданчик! – заорал из рации Михаил. – Я нахожусь с противоположной стороны большого дома.

Мы вышли из автобуса и поспешили на зов.

– Давай теперь я копать буду, – предложил Никита, – заодно и согреюсь. Хоть это и автолопата, ее втыкать-вынимать надо.

– Спорить не стану, – согласился парень.

– Если есть в наличии второй заступ, охотно приму участие в археологических раскопках, – сказал я.

– Сейчас притащу, – пообещал Миша и порысил к минивэну.

– Где Наташа? – спохватился я и вынул из кармана небольшую рацию, которую получил от Никиты. – Алло, алло, ответь!

– Тут я! – донеслось сквозь треск. – В маленький дом пошла, типа сарай.

– Зачем? – спросил я.

– Просто так. Из любопытства, – призналась Наташа. – Надоело в машине сидеть, пока вы копаете. Свистните, когда чемоданчик вытащите.

Где-то через час я опять вызвал Нату:

– Вытащили, идите скорей.

– Ща, – прокряхтела девушка, – только вылезу.

Когда она присоединилась к нам, Никита осторожно поковырял в замке чемодана отмычкой, поднял крышку…

– Пусто! – подскочила Наташа. – Зачем Маслов велел похоронить пустой кейс?

– Очередной шаг для подставы Роберта, – вздохнул Никита. – Игорь Кириллович хотел, чтобы клерк вернулся домой рано утром. Он рассчитывал, что кто-то из соседей увидит во дворе Шмидта, потом засвидетельствует, что тот в своей квартире не ночевал. Роберт – примерный семьянин. Любовницы у него нет. Каждый вечер спешит домой. Он не из тех, кто гуляет до рассвета и возвращается пьяным. За все годы работы в «Кросе» он ни разу в банке не задержался. И как его где-то на ночь задержать? А на тебе чемоданчик, зарой его. А еще Маслову требовалось, чтобы следователь не поверил рассказу Шмидта про поездку в село. Поэтому его история казалась идиотской. Клерка отправили в деревню, чтобы спрятать портфель в земле. Вот я бы что подумал? Роберт все врет. А Маслов говорит правду. Клерк спрятался на ночь в вип-зале, ограбил депозитарий, взорвал его и утром незамеченным покинул банк, повез в родную норку краденое. На службу он не явился, якобы подцепил простуду. Но потом я бы заметил массу нестыковок в показаниях Маслова, начал проверять его.

– Боронов этого не сделал! – воскликнула Наташа.

Никита развел руками:

– На пенсию спешил. Устал от службы. Обрыдло ему все. Опротивело. У некоторых полицейских бывает профессиональное выгорание, жертвы их не интересуют, волнует лишь одно: дело на полку вовремя положить. Роберту не повезло. Или головотяпство Льва Сергеевича имело иную основу. Материальную.

– Надавите на следователя, загоните его в угол. Вдруг он назовет того, кто ему взятку дал, – предложила Наташа.

Я смутился: «Иван Павлович, почему ты сам не додумался побеседовать с Бороновым? Вот уж сглупил, так сглупил».

Ветров улыбнулся:

– Молодая и горячая. Опытный Подушкин загадочно улыбается. Почему Иван Павлович не поспешил к Льву Сергеевичу? Да потому, что хотел с ним поговорить в тот же день, когда взялся Эмме помогать. Навел справки и выяснил: Боронов сразу после того, как Роберт попал в больницу, спешно сдал свою квартиру и свалил на Гоа. Пойди найди его там, лежит сейчас на берегу океана. Пенсионер! Ведь так? – Никита посмотрел на меня.

– Вы правы, – соврал я, испытывая неудобство.

Наташа округлила глаза:

– Роберта подставили. Зачем тогда организовали его тайный поход в депозитарий? Следовало клерка открыто туда направить. Было бы видео у охраны, которое подтвердило бы: Шмидт входил в банк в ночное время. Значит, он ждал момента, чтобы взрыв устроить.

– Так секьюрити мигом задержали бы Шмидта, взрыва не произошло бы, – пояснил я. – Игорь Кириллович составил весьма коварный план. Шмидт ушел, потом вернулся через тайный ход, незаметно проник в вип-зону депозитария, положил пакет в сейф. Потом все тем же путем покинул хранилище, уехал в деревню, чтобы зарыть пустой чемоданчик. Домой он вернулся под утро. В подъезде столкнулся с консьержкой, которая только-только явилась на работу и удивилась, что Роберт где-то всю ночь шлялся. Игорь Кириллович рассчитывал, что кто-то из жильцов дома заметит рано утром клерка во дворе, да и жена его по простоте душевной могла сообщить, что муж не ночевал дома. И надежды Маслова оправдались: Шмидту попалась на дороге консьержка. На следующий день Роберт заболел. Вот его простуду Маслов никак спрогнозировать не мог, но она пришлась весьма кстати. Следователь решил, что Шмидт боится идти в банк, надеется, что его не вызовут для разговора о взрыве. Но только…