рай там, где безопасно! – Она вышла из комнаты и остановилась у двери. – Ни один человек, ни темнокожий, ни белый, кроме меня и мамы, не переступит этот порог, пока не вернется его светлость!

Эмили немного разнервничалась, вообразив в уме, как лорд Уолдерхерст собственной персоной переступает порог дома на Мортимер-стрит в поисках супруги. Она до сих пор не нашла времени поведать ему об инциденте с молоком и внезапной выходке Эстер Осборн. Каждую секунду она посвятила тщательно организованным приготовлениям к отъезду, который должен был выглядеть совершенно будничным. Изобретательная Эстер подсказывала ей каждый шаг и поддерживала во всем. Правда, Эмили опасалась, что Эстер выдаст себя. Так что времени для писем не оставалось. Однако когда Джеймс получит ее весточку (в последнее время Эмили мысленно все чаще называла мужа просто «Джеймс»), он узнает самое важное. А еще Эмили просила его вернуться. Она извинялась, что вмешивается в планы мужа, и все же действительно просила поскорее приехать.

– Полагаю, он поспешит, – говорила она себе, – непременно. Я буду так рада! Возможно, я поступила непрактично, возможно, выбрала не лучший вариант, однако если я сберегу себя до его приезда, то, значит, в главном я права.

Несколько дней в знакомой обстановке, в окружении двух внимательных и заботливых помощниц, которых Эмили так хорошо знала, казалось, восстановили ее душевное равновесие. Существование вновь стало приятным и будничным. Лучшая в доме спальня и другие комнаты, где Эмили проводила время, заиграли яркими красками благодаря инициативной Джейн, хорошо запомнившей убранство дома в Полстри. Джейн приносила утренний чай, миссис Капп хозяйничала на кухне. Приятный доктор, о репутации которого они были весьма наслышаны, приходил и удалялся, вселяя в пациентку уверенность, что ему можно доверять. Он выглядел умным и добрым.

На лицо Эмили возвратилась детская улыбка. Миссис Капп и Джейн по секрету говорили друг другу, что, не будь она замужней женщиной, они бы решили, что она опять стала Эмили Фокс-Ситон. Она так походила на себя прежнюю, с сияющими глазами! И это с учетом произошедших с ней перемен и всего того, что пришлось пережить!

Жители Лондона знают о своих соседях все и в то же время ничего. Обитатели Мортимер-стрит в основном состояли из тех, кто содержал меблированные комнаты и работал не покладая рук, в вечной тревоге по поводу счетов от мясника, арендной платы и налогов – им было практически не до соседей. Жизнь в доме, сменившем хозяев, казалась ничем не примечательной. Со стороны дом выглядел так, как выглядел всегда. Ступеньки были отмыты дочиста, молоко привозили дважды в день, подводы местных торговцев регулярно доставляли товары. Время от времени к кому-то вызывали доктора; единственная любопытствующая персона, которая расспрашивала о пациентке (весьма дружелюбная особа, которая встречала миссис Капп в бакалейной лавке и по-соседски перебрасывалась с ней парой слов), получила ответ, что леди, не занятые никаким трудом, часто имеют обыкновение консультироваться с докторами по поводу проблем, которые некогда выискивать у себя работающим женщинам. По мнению миссис Капп, визиты доктора для миссис Джеймсон своего рода развлечение. У нее «такой же хороший цвет лица и такой же хороший аппетит, как у меня или у вас», однако она из тех, кто «боится простуды» и потому «старается меньше бывать на воздухе».

С каждым посещением интерес доктора Уоррена к Экстраординарному Случаю только возрастал. Кольца с рубином он больше не видел. Когда доктор покинул дом после первого визита, миссис Капп обратила внимание леди Уолдерхерст на тот факт, что кольцо несовместимо с пансионом на Мортимер-стрит. Эмили согласилась и сняла кольцо.

– Провожая доктора к выходу, я подумала, что миледи, к сожалению, не все может изменить, – пожаловалась Джейн матери, оставшись с ней с глазу на глаз. – Ты понимаешь, о чем я? Она такая славная, независимая, добропорядочная. По-моему, доктор сомневается, что она та, за кого себя выдает. Если бы она выглядела слегка смущенной и не так походила на леди или была немножко заносчивой и капризной, то и смотрелась бы более естественно. Но ей и намекнуть об этом невозможно! И еще. Ты знаешь, что она всегда держала голову высоко, еще когда была бедной Эмили Фокс-Ситон и бегала по грязным улицам, выполняя поручения нанимателей. Она была маркизой еще до того, как получила эту роль. А теперь осознание того, что она маркиза, тем более придает ей величавую осанку. Она ничего подобного за собой не замечает, но порой просто сидит и разговаривает, как всегда любезно, а у меня чувство, что впору взмолиться: «Миледи, пожалуйста, снимите с головы диадему!»

– Увы, – пожала плечами миссис Капп, – она родилась такой. Настоящая леди!

Именно это и сбивало с толку доктора Уоррена.

– Моя пациентка выходит на прогулку лишь с наступлением темноты, – сказал он жене. – А еще по ходу разговора я сделал открытие: она понимает каждое слово Библии буквально и наверняка придет в ужас, если узнает, что кто-то может придерживаться иного мнения. Ее экстраординарность заключается в абсолютной противоречи-вости.

Вскоре Эмили стала предлагать доктору Уоррену задержаться и выпить с ней чаю. Ее непринужденное гостеприимство так же не сочеталось с обстоятельствами, как и все остальное. Женщины, неуверенные в себе, не в состоянии приветливо вести себя на маленьких светских застольях. Манера откровенного общения и обыкновение выделять важные слова интонацией приводили в совершенный восторг ученого доктора. От его внимания не ускользнула и царственная осанка, за которую Джейн Капп осуждала свою госпожу.

– Она наверняка принадлежит к знатному роду, – сообщил он жене. – Так подавать себя не может ни одна обычная женщина.

– Я и не сомневалась, что она благородных кровей, бедняжка.

– Нет, совершенно не бедняжка. Ни одна настолько счастливая женщина не нуждается в жалости. Она нашла время отдохнуть и теперь выглядит ослепительно.

Однако со временем Эмили несколько поблекла. Большинство людей знает, что такое ожидать ответа на письмо за рубеж. Невозможно точно рассчитать, сколько времени истечет, пока придет ответ на послание, отправленное с последней почтой. Люди совершенно уверены, что адресат получит письмо к определенной дате, а ответ будет написан в тот же день и немедленно отправлен. Тем не менее назначенная дата минует, а ответа все нет. Нередкая и неудивительная ситуация.

Эмили Уолдерхерст прошла через подобный опыт и хорошо его усвоила. Однако раньше ее письма не содержали столь важной информации. Когда ответы задерживались, она с нетерпением высматривала почтальона и до следующей почты жила в тревоге, хотя и приучила себя смириться с неизбежным. Теперь жизнь развернула ситуацию под другим углом. Эмили призывала на помощь ненадежное воображение и старалась представить себе тот момент, когда муж прочтет ее послание и узнает ту самую главную весть. Он вскочит