пожилая уборщица в синем халате и ткнула черенком швабры в дальний конец коридора.

Брызги грязной воды упали с тряпки на только что вымытый пол.

— Только иди вдоль стенки — пол не высох еще.

Вдоль стенки я добрался до одинокой двери в конце коридора. Из-за нее слышался ритмичный стук. Что-то упругое постукивало по чему-то твердому.

Я потянул на себя створку и оказался в большом спортивном зале. Прямо передо мной лежала игровая площадка с двумя корзинами для игры в мяч. Чуть дальше громоздились маты и снаряды для гимнастических упражнений.

На игровой площадке, спиной ко мне сидел худой человек в инвалидном кресле. Он монотонно постукивал об пол баскетбольным мячом.

Услышав скрип двери, человек ухватился левой рукой за колесо инвалидного кресла и ловко развернулся лицом ко мне. Мяч он при этом не выпустил.

— Никита Васильевич?

Не глядя, он нажал кнопку на маленьком пульте кресла, и оно само покатилось мне навстречу.

— Вы Сергей Васильевич Кравцов? — уточнил я, когда кресло остановилось в двух шагах от меня.

— Да, — улыбнулся Кравцов и протянул мне руку. — Здравствуйте!

На вид ректору было лет шестьдесят, или даже меньше. Вблизи он выглядел не худым, а жилистым — было видно, что ректор уделяет много времени упражнениям.

Но после разговора с князем Трубецким я знал, что ректору Магической академии не меньше сотни лет. Иначе как бы он мог знать Трубецкого в детстве?

Значит, Кравцов был сильным магом.

Я попытался определить стихию его Дара и недоуменно нахмурился. Дар, несомненно, был. Но его стихия была мне непонятна.

— Гадаете, какой у меня Дар, Никита Васильевич? — улыбнулся ректор. — Я все вам расскажу, только чуть позже, ладно? А может быть, вы и сами определите. Оп!

Глядя на меня, он сильно швырнул мяч через голову в направлении корзины. Мяч гулко ударил в щит, зацепил кольцо и отскочил в сторону.

— Не попал, — заразительно усмехнулся ректор. — А в юности я очень любил эту игру. Не хотите попробовать, Никита Васильевич?

— С удовольствием, — согласился я.

Подхватил мяч и тоже бросил в корзину. Долю секунды мяч мяч балансировал на ободе кольца, но все же упал наружу.

— Отличная попытка, — кивнул Кравцов. — Вы могли бы войти в команду академии.

— О чем вы хотели мне рассказать? — прямо спросил я.

— Это очень личное, — просто сказал ректор и обезоруживающе пожал плечами. — Мне трудно решиться вот так сразу. Но ведь и вы наверняка хотите меня о чем-то расспросить? Иначе вы бы не позвонили.

— Хочу, — согласился я. — Чем больше я разбираюсь в деле профессора Лабуаля, тем чаще в нем мелькаете вы. Вы позвонили Кире и попросили ее взяться за защиту профессора. Убитый Трубецкой учился в вашей академии. Профессор Лабуаль тоже преподавал здесь. А сегодня я узнал, что вы хорошо знакомы со старшим Трубецким, и даже знали его, когда он был ребенком. И с помощником прокурора Прокудиным хорошо знакомы. Он ведь тоже учился у вас? И именно вы порекомендовали Трубецкому обратить на него внимание?

— Да, — улыбнулся Кравцов. — Вы правы. Я хорошо знаю Николая Лабуаля и всю семью Трубецких. Именно поэтому я не верю, что Николай мог убить Юру. Когда он взял вину на себя, я испытал настоящий шок. Сразу позвонил Кире Андреевне и попросил ее разобраться в этом страшном деле. А она, как я понимаю, попросила о помощи вас.

— Да, — не стал отрицать я.

— Это странно, — покачал головой Кравцов. — Знаете, иногда мне кажется, что судьба существует. Мы выбираем свои дороги, принимаем решения и совершаем поступки. А невидимая рука ведет нас по жизни и всегда приводит туда, куда нужно ей. Что вы об этом думаете, Никита Васильевич?

— Я об этом не думаю, — усмехнулся я. — Расскажите мне о Лабуале и Трубецком.

— Хорошо, — кивнул ректор.

Он снова нажал кнопку на пульте своего кресла. Подъехал к мячу, подобрал его и бросил в корзину. На этот раз мяч попал точно.

— Если вы разговаривали с князем Трубецким, — начал ректор, — значит, догадываетесь, сколько мне лет. Да, я ненамного моложе вас, Никита Васильевич. Только выглядим мы очень по-разному.

Я пожал плечами.

— Случается.

— Случается, — кивнул Кравцов, уловив мое нетерпение. — Так вышло, что я давно знаю всех, кто замешан в этом деле. В какой-то мере все они — мои ученики.

— И профессор Лабуаль тоже? — удивился я.

— Да, — кивнул ректор. — Николай учился у меня. Под моим наблюдением он защитил диссертацию и стал преподавать право. Я не был его научным руководителем — вы же знаете, что я специализируюсь на магии. Но я принимал участие в судьбе Николая. И пригласил его преподавать в академии.

Кравцов нахмурился.

— Если я ошибаюсь, и Юру Трубецкого убил Николай Лабуаль, то в этом есть и моя вина. Внучка Николая, Маша, часто приходила к деду в академию. Наверное, здесь они и познакомились с Юрой.

— Возможно, — не стал возражать я.

Это казалось вероятным. Юрий Трубецкой вполне мог впервые увидеть Машу именно в академии. Девушка ему понравилась, а потом он познакомился с ней в ночном клубе.

— Вы говорите, что знаете Николая Степановича Лабуаля с юности.

— С детства, — поправил меня Кравцов.

— А его отца, Степана Лабуаля вы тоже знали?

— Вашего друга? — улыбнулся Кравцов. — Не удивляйтесь, Никита Васильевич. Степан много рассказывал мне о вас. Все мечтал однажды вас отыскать. Да, я хорошо знал Степана Лабуаля. Мы работали вместе.

— И вы знаете, что с ним случилось? — поинтересовался я.

Лицо ректора стало строгим и серьезным.

— Знаю, — кивнул он. — Об этом я и хотел рассказать вам с самого начала, но не решался. Это я его убил.

* * *

— Убил? — прищурился я. — Несчастный случай? Неудачный эксперимент?

— В каком-то роде, — кивнул ректор. — Но я убил Степана своими руками. Зарубил мечом.

Он поднял взгляд на меня:

— Вы позволите рассказать все по порядку?

— Потребую, — криво усмехнулся я. — И прослежу, чтобы вы ничего не упустили. Рассказывайте.

— Я познакомился со Степаном Лабуалем, когда Смутные времена были в самом разгаре, — медленно заговорил ректор. — По