В отделе его ждал Федот. Он молча курил, пускал дым в потолок.

— Свои мысли нужно держать при себе, — сказал Степан, рукой разгоняя дым.

— А если они выхода требуют?

— Рассказывай.

— Был я у Бродиловой… Ей звонила Рыбалова, сказала, что Каблукова с ней.

— Зачем она сказала?

— Вот! — Федот поднял руку с сигаретой. — Зачем она это сказала?

— Чтобы мы об этом узнали?

— Вот и у меня появилась такая мысль. Выкурить ее пытаюсь.

— Думаешь, Каблукова пытается сбить нас с толку?

— Не знаю… Может, она действительно скрывает Лизу.

— Зачем ей это надо?

— Женская солидарность — состояние зыбкое, непостоянное, возможно, даже мифическое. Тем более что Люба еще та штучка. Мужика у Вики увела, а потом с Бродиловым переспала, чтобы не быть хуже… Что-то не верится мне в ее жертвенность.

— Какого мужика она увела?

— Крутого и жестокого. Это я о Гене Каблукове.

— Это он-то крутой и жестокий? — Степан удивленно повел бровью. — А давай-ка ты съездишь на мясокомбинат, где работал Каблуков, поговоришь с его коллегами, послушаешь, что они тебе расскажут про этого субъекта.

На столе зазвонил телефон. Степан еще не снял трубку, но уже знал, что поездка Федота на мясокомбинат как минимум откладывается.

* * *

Дом стоял на дальней окраине деревни. Из окна видны были пляж, который благоустраивал Бродилов, и участки, отведенные под элитную застройку. Банкира больше нет, а дело его живет и побеждает, работа движется. Пляж практически готов, люди уже тропинку к нему протоптали. Коммуникации скоро будут подведены к поселку.

Хотел бы Сафрон прибрать к рукам этот надел, но банк не желал продавать его по дешевке. Да и с деньгами у него сейчас напряг, все в дело вложено, на завтрашний день работает. Даже строителям заплатить нечем. А они, как нарочно, опережают график. Причем работа качественная, не придерешься. Стены в спальне оштукатурены идеально, паркет лежит ровно, под ногами не скрипит. По-другому работать на Сафрона нельзя. Это не только понятно, но и приятно.

— Алексей Алексеевич, нам бы аванс получить, — униженно глядя на него, сказал прораб, низкорослый мужик плотного сложения с маленькими глазами и волевым подбородком.

— Зачем вам аванс? Тут уже осталось совсем чуть-чуть. Закончите и получите полный расчет.

— Да ребята на выходные домой собираются, должны что-то привезти своим семьям.

— Нет у меня сейчас денег.

— Да как же нет?

— Скоро будут.

— В прошлый раз вы уже так говорили… Да и в позапрошлый тоже.

— Я сказал, что будут деньги, значит, будут, — сказал Сафрон, зевая в кулак.

— Ребята волнуются.

— Ты что, не въезжаешь? — Авторитет шагнул на мужика, но тот не сдвинулся с места и голову наклонил так, как будто собирался бодаться.

Сафрон едва успел затормозить. Не имелось у него желания врезаться в этого смутьяна. Но наказать его надо было обязательно, чтобы впредь неповадно было. Это с Кручей он не мог ничего поделать, а этого наглеца запросто срубил с ног одним ударом. Прораб сел на задницу, пальцами обжал отбитую челюсть. Похоже, он решил, что на этом экзекуция и кончилась. Но Сафрон вывел его из заблуждения очередным ударом…

Мужик запаниковал, вскочил, забился в угол комнаты, вытянул руки, закрываясь от ударов. В комнату влетел Кузя, но Сафрон его остановил. Ладно, хватит. Ему трупы в собственном доме не нужны. А то ведь будут потом тут привидения по ночам бродить.

— Еще денег выдать? — спросил Сафрон.

— Все-все, не надо! — провыл прораб и мотнул низко опущенной головой.

— Пристрелить тебя, что ли?

Сафрон увидел, как Кузя достает пистолет.

— Нет! Мы никому ничего не скажем!

— Что вы никому не скажете? — не понял Сафрон.

— Люди недовольны, даже работать не хотят. Но никто никому ничего не скажет о том, как ваши люди труп закапывали…

— Мои люди?! Труп?! Я тебе что, башку напрочь отбил?

— Может, показалось…

— Что показалось?

— Может, не было этого, никто ничего не закапывал.

— Это шантаж, да?.. Ты ничего не попутал?

— Попутал! — сказал мужик и вдруг широко перекрестился.

— Что вы там видели?

— Труп закапывали.

— Где закапывали?

— Да там вон, в лесу! — Прораб махнул рукой куда-то за озеро.

— Кто видел? Когда?

— Вы ведь знаете, какая беда тут была. Банкира убили. Вот в ту ночь и закапывали. Потом из милиции приходили, спрашивали, никто ничего не сказал.

— У тебя реально крыша съехала… Какой там труп, если все покойники на месте, в доме остались?

— Не знаю… Антон видел… За озером поселок, он там ночевал… Бабу нашел себе, приблуду какую-то…

— Короче!

— Он мне рассказал, а я велел, чтобы Антон никому и ничего.

— В ночь, когда банкира, говоришь, прикончили? — Сафрон ущипнул себя за кончик носа.

Он знал, что менты нашли киллера, который завалил Бродилова. Но сорока на хвосте принесла и сомнение. Сам Круча не особо верил в то, что банкира сделал киллер. Мент вроде как на горничную грешил… Дело не закрыто, работа продолжается. Да было бы не хило умыть на этом деле Кручу.

— Может, это и не ваши люди, — сказал прораб.

— Конечно не мои. Пришлось мне башку тебе отбить, чтобы ты поумнел.

— Просто там «девятка» была…

— И что?

— Вот Антон и подумал…

— А труп кто закапывал?

— Мужик какой-то.

— Один?

— Да вроде один. Но в машине кто-то сидел…

— Место покажешь?

— Антон знает…

— И труп откопать надо.

— Зачем? — Прораб от страха вжался в угол комнаты.

— Да не колотись ты, тебя не закопаю.

— А номера «девятки» Антон запомнил? — спросил вдруг Кузя.

— Не знаю, надо спросить…

— Кто-то идет, — услышав шаги на лестнице, сказал телохранитель.

Шаги тяжелые, уверенные. Трусливые работяги так не ходят. Вдруг местные мужики взялись за вилы? Именно так Кузя и подумал и вынул из кобуры пистолет.

Но по лестнице поднимался капитан Круча. С ним его новый опер. Такой же наглый и нахрапистый. Сафрону вдруг захотелось перекреститься. Вот кто сейчас не должен был здесь находиться, так это Круча. Но его сама нелегкая сюда занесла.