– Ты пришла, чтобы купить вещи для своего ребенка. – Я нежно коснулась пальцами ее руки. – Как и должна. Не волнуйся. Ты уйдешь отсюда со всем, что тебе нужно.

– Вы… вы уверены? – Поморщилась она.

– Абсолютно, подруга.

Ее губы тронула робкая улыбка. На девушке были дырявые легинсы и рубашка, которая облегала ее живот, словно полиэтиленовая пленка. Я пожалела, что не могу подарить ей несколько своих платьев для беременных, что купила на деньги, которые Дэвон ежемесячно в немыслимом количестве перечислял на мой счет. Мне они пока не нужны. Мой живот был плоским, но плотным.

– Спасибо, – она всхлипнула. – Моего парня уволили несколько месяцев назад, и он до сих пор не нашел новую работу. Здорово нас кинул.

– Черт, сочувствую. – Я взяла подарочный сертификат со стойки возле кассы и указала на него. – Да что за работодатель так поступает? Зачислите на нее две тысячи, пожалуйста.

Мне необходимо знать, что эта девушка всегда будет обеспечена подгузниками и детской одеждой, пока ее парень не найдет новую работу. Иначе не смогу спать по ночам.

В ответ она расплакалась еще сильнее, но на этот раз от облегчения. Заговорив, девушка то и дело икала и всхлипывала.

– Да. Мы оказались в полной заднице. Очень рассчитывали на эту подработку. Увольнение… очень сильно на нем сказалось. В последнее время он часто выходит из себя. Нервничает из-за больничных счетов, но мне-то что делать? Рожать в ванной? – Она сердито нахмурила брови. – Это он уверял, что мы соблюдаем осторожность. Что, конечно же, оказалось полной чушью. Будь мы осторожны, я бы не забеременела.

– Танго танцуют вдвоем. – «А втроем устраивают мыльную оперу», – с горечью подумала я, вспомнив о Тиффани.

– Вот ведь правда? – Девушка вытаращила глаза. – Я хотя бы устроилась на работу в местный комиссионный магазин. А он в последнее время почти не выходит из дома. Только пьет и смотрит телевизор и… черт, простите. – Ее щеки залил яркий румянец. Она опустила голову и покачала ей. – Само собой, это не ваша забота. Вы слишком добры.

– Подруга, я изливаю душу любому, кто готов слушать, так что даже не сомневайся. Мой страховой брокер знает результаты моих анализов крови, а продавщица в продуктовом напротив моей квартиры – мой психотерапевт поневоле. – Я передала ей пакеты, полные необходимых вещей, а вместе с ними свою визитку. – Позвони, если что-нибудь понадобится: будь то вещи для ребенка или дружеское плечо.

Она с благодарностью все приняла, не сводя с меня глаз.

– Должно быть, это знак, что жизнь налаживается. Знаете, еще полчаса назад мой парень вдруг спросил, не хочу ли я сюда съездить. А он никогда меня никуда не возит. Это точно судьба.

– Судьба похожа на преследователя. Везде сумеет тебя найти. – Я подмигнула ей.

Проведя в магазине еще двадцать минут и совершив две сомнительные покупки (неужели мне правда нужен детский костюм-швабра[20] и веер для попки?), я вышла из buybuy Baby и направилась к своей машине, размахивая пакетами и размышляя, сколько шариков мороженого возьму, чтобы побаловать себя и Малышку Уайтхолл.

Решила, что три. Один для меня, один для нее, а потом еще один для меня, потому что у мамочки уже охренеть как давно не было секса и ей нужно поднять настроение.

Открыв багажник с новеньким номерным знаком с надписью BURSQGRL, чтобы сложить пакеты, я поняла, что моя машина выглядит… иначе. Посмотрела вниз и, тихо вскрикнув, отшатнулась.

Все четыре шины были проколоты.

Я захлопнула багажник, бешено озираясь по сторонам в попытке разглядеть, кто еще находился на парковке. Вполне возможно, что придурок, который это сделал, все еще оставался поблизости, чтобы насладиться моими страданиями.

В дальнем конце стоянки просигналила машина. Сердце бешено заколотилось, и я обернулась на звук. Мимо проехала побитая «Камаро» 1996 года с опущенным стеклом и торчащей из окна рукой водителя. Я сразу же узнала женщину, сидящую на пассажирском сиденье – ей оказалась та самая бедствующая девчонка, которой я полчаса назад помогла на кассе. Она опустила взгляд на колени, а по ее щекам снова текли слезы.

Но дыхание у меня перехватило не из-за нее, а из-за мужчины, сидевшего за рулем…

Фрэнк.

Парень, которого я уволила несколько месяцев назад.

Озлобленный, жестокий, домогавшийся танцовщицу урод, с которым я поцапалась. Кусочки головоломки сложились воедино.

Фрэнк.

Он тот сукин сын, что меня преследовал.

А еще его девушка беременна, о чем я не знала, когда увольняла его. Само собой, когда я застукала, как Фрэнк сунул руку танцовщице бурлеска между ног, меня не посетила мысль: «Наверняка этот парень – прекрасный семьянин, который скоро станет отцом».

А что теперь? Теперь он на мели и в большой беде.

Но и я тоже.

Потому что он хочет моей смерти.

Фрэнк бросил на меня насмешливый взгляд, показал средний палец и умчался с парковки.

Я подумывала погнаться за ним, но не хотела подвергать опасности ни себя, ни его девушку. Однако я это так не оставлю. Теперь я знаю, кто он.

Достав телефон из сумки, я позвонила Дэвону. Руки замерзли и дрожали, и найти его имя в списке контактов мне удалось не с первой попытки.

Я впервые позвонила ему по поводу, не связанному с нашей еженедельной встречей. Что называется, нарушила контракт.

А еще я впервые позвонила ему сама с тех пор, как узнала, что он чпокается с Тиффани. И да, курсив здесь необходим.

Он ответил после первого гудка:

– С ребенком все хорошо?

Я вдохнула побольше воздуха; запас кислорода начал иссякать, когда меня настиг смысл случившегося. Черт, черт, черт. Именно Фрэнк посылал мне череду намеков и угроз, и эта стала последней. Знала ли я, где он живет? Нет, не знала. Когда я отправила ему последний чек, тот был возвращен в «Мадам Хаос». Должно быть, он переехал после того, как я натравила на него репортеров.

– Все нормально. – Наверное.

– Что случилось? – В голосе Дэвона слышалось искреннее беспокойство.

– Я… мне прокололи шины. Нужно, чтобы меня кто-то подвез.

А еще нужно выпить.

И дружеское плечо.

Прекрасный, элегантный, возмутительно великолепный почти-принц, который все уладит.

Необязательно в таком порядке.

– Зачем кому-то прокалывать тебе шины? – требовательно спросил Дэвон.

Я не стану рассказывать ему о том, что со мной происходит. К черту. Он запрет меня в башне и никогда больше не даст увидеть свет.

– Не знаю, может, шпане?

– Где ты?

– В buybuy Baby.

– Этот район известен высоким уровнем преступности, – манерно протянул он, в очередной раз заставив меня