поворо-о-от, и в ладоши раз-два! Треск дров в костре, и пламя ввысь. Жар в груди и по венам. Взялись за руки, раскачиваясь из стороны в сторону, шаг влево, разворот, шаг вправо, разворот! Пламя взметнуло искры. Вот в оранжевом ореоле огня мелькнул синий всполох, а за ним полыхнул зеленый. Ритм барабанов ускорился, кровь гудит в висках. Я смотрю на огонь, и в его жарком пламени мелькают образы, такие эфемерные и ускользающие, что даже трудно разобрать – это другие пары видно сквозь него или…

Последний раскатистый удар барабана и долгий аккорд лиры поставили точку. Танцующие повернулись к огню и вскинули руки. Послышался чей-то свист, и смех прокатился по рядам танцующих.

– Эх, молодцы музыканты, душевно играют! – похвалил кто-то из гостей.

А я неотрывно смотрела в пламя костра, пытаясь уловить ускользающие образы, похожие на обрывки киноленты.

Они подбили самолет Альбины! Мамочки! Нет! Нет! Нет!

Ой, мамочки, мы горим, горим! Проклятые, проклятые «Мессершмитты»!

Леденящий страх.

Аля, призывай воду, призывай, попытайся, река рядом, прошу тебя, иначе мы заживо сгорим тут к чертовой матери!

Выстрелы и девичий испуганный визг.

Прошлое, Марьяна, никогда не уходит бесследно…

Аля, Эля, живые! Живые! Живые! Выжили! Выбрались!

Распирающая нутро радость и слезы на глазах.

Альбина, выходи за меня, а? Ну и что, что война? Давай жить сегодняшним днем! И сегодня я хочу, чтобы ты стала моей женой.

Фронтовой свадьбе быть! Ура! Двум фронтовым свадьбам!

Победа! Победа! Победа! Взор туманится слезами, и не верится, что этот длинный путь наконец окончен. Мы победили их! Победили! Сокрушили! Мы смогли!

Земля. Москва. Торжественный парад на Красной Площади. Лето. «Элоиза, смотри, знамена несут!»

Эсфир. Переливчатый звон храмовых колоколов. Платье цвета слоновой кости и длинная вуаль фаты, словно дым по ветру.

Элоиза, ты не поверишь! Случайно сейчас в таверне услышала о продаже двух домов по соседству! Это наш шанс! Я взяла адреса и номера хозяев.

Прошлое, Марьяна, никогда не уходит бесследно…

– Посмотри, как мой Дел играет с твоей Мари. Совсем как с сестричкой.

– А представляешь, если потом они повзрослеют, раз – и влюбятся!

Дружный смех мамы и Элоизы.

Почему же я все время думаю о ней? Марьяна, Марьяна! Наваждение!

– Ну же, Марьяна, не томи!

– Да, я согласна!

Сладкое предвкушение, откровенное желание… Горячие губы касаются кожи… Запах леса и влажного мха. Вожделение и нежность искрятся под кожей.

Вкус крови на губах, и липкий страх ползет по коже.

Всхлип. Спазм сдавливает горло.

Нет! Нет! Нет!

Не оставляй меня! Ты не можешь меня покинуть!

Не могу без тебя, не могу!

Марьяна! Прошлое никогда не уходит бесследно! И однажды оно сольется с настоящим. А будет ли будущее? Ты готова за него бороться?

Тьма обволакивает разум. Чьи-то глаза, похожие на бездну тьмы, – черные, лишенные белков и радужек. Только пугающая бездонная чернота, лишенная жизни.

– Марьяна, ты меня слышишь?

Наваждение стремительно схлынуло, оставив лишь тревожное послевкусие. Знакомый голос с беспокойными нотками снова позвал меня по имени. Я обернулась, встретившись лицом к лицу с Делайлом. Он выглядел удивленным. Крик не успел вырваться из груди, свернувшись там болезненным спазмом.

– Что случилось, Мари? – вновь спросил Делайл, внимательно разглядывая мое лицо.

– Ничего! Ничего, Дел! – соврала я. – Просто… Танцы, глинтвейн, огонь, полнолуние… Сам понимаешь.

– А-а-а, – протянул он и понимающе улыбнулся. – Так что, идем на следующий танец? Обещают бранль.

– Я, пожалуй, пропущу. Есть что-то снова захотелось, – подумала я вслух, и на сей раз это было чистой правдой.

Делайл проводил меня за стол и положил мне на тарелку сочный свиной антрекот с поджаристой корочкой темно-карамельного цвета.

– Брусничный соус? – предложил он. – К мясу на костре самое то.

– Давай, – кивнула я.

– Запеченные грибы? – снова предложил он.

– Угу, – кивнула я охотно.

– А кусочек запеченного баклажана?

– Хочу.

Сегодня моя балетная диета пойдет к демонам. Магия в крови отлично сжигает калории, но все же артисты всегда стараются держать себя в руках. И я. Но не сегодня, не сегодня…

– Картофель в беконе?

– Положи парочку.

– Еще чего-нибудь желаешь?

– Возможно, но места сейчас на тарелке, как видишь, просто нет, – ответила я, и мы с Делайлом прыснули от смеха.

«Марьяна, во время танцев у костра что-то было или нам показалось?» – прозвучал в моей голове голос Герды. Ей поддакнула Эмилия. Я ощущала на себе их тревожные взгляды.

«А у вас, значит, ничего?» – задала я встречный вопрос.

«Ничего», – прозвучал слаженный ответ двух голосов.

«Давайте завтра, а? Все завтра. Я так устала! От тревожных ожиданий, таинственных знамений, бесконечных мыслей о нашей судьбе и о будущем. Я так устала постоянно об этом думать, что хочется хотя бы сегодня забыть обо всем на один вечер».

«Я тоже хочу забыться», – призналась мысленно Герда.

«И я хочу», – поддержала нас Эмилия, а потом вслух попросила мужа подлить ей глинтвейна.

– Имейте в виду, что напиток приправлен магией эмоций, – предупредил нас Мариус. – Веселье, безмятежность тут прям явно ощущаются.

– Вот и прекрасно, это то, что нам нужно, – заверила его Эмилия, подставляя свой бокал под пузатый графин.

«Хоть на один вечер выкинуть все это из головы к демоновой матери!» – прозвучал в моей голове ее раздосадованный голос.

«Как же я устала, Боги, как устала!» – устало пожаловалась Герда по нашему общему каналу связи.

Я посмотрела на подруг, и наши взгляды пересеклись.

Обычный алкоголь на магические расы действует только в лошадиных дозах, но все равно слабее, чем на смертных, поэтому горячительные напитки на Эсфире «дорабатывали» магией эмоций.

Веселье и безмятежность? Отлично, то, что надо, подумалось мне, и я попросила Делайла наполнить мой бокал. Теплый пряный глинтвейн вновь согрел нутро, прогоняя тревожный озноб. Чарующие глаза цвета грозы с потаенным огнем в глубине неотрывно следили за мной. Еще глоток, и еще, и еще.

– Я смотрю, кто-то сегодня решил пуститься во все тяжкие, – шепнул мне Делайл на ухо, и от его дыхания по коже прошли мурашки.

– Угу, – кивнула я, с аппетитом вонзая зубы в сочный кусок мяса. – Настроение такое. «Шальная императрица» я его называю.

В ответ раздался его тихий, бархатистый смех.

– Отдыхай, моя императрица, отдыхай. Тебе это необходимо. А император за тобой присмотрит. Чтобы сильно не расшалилась…

Наши взгляды встретились, и внутри меня вспыхнуло пламя. Огонь в крови, близость мужчины, что волнует до глубины души, его дыхание и баритон, обволакивающий мое сознание. Полная луна, что смотрит на нас с темного неба. Томительный жар, разлившийся внизу живота…

Так, спокойно. Это все полнолуние. Конечно же, оно всему виной! Снова заиграла музыка, заголосили глухо барабаны,