– Ничо не бухой! – рявкнул Кир и пихнул Жабу в спину. – Пиздуй отсюда. Не брат ты нам больше.

– Хуйню не неси, а? – мрачно сказала Ирка. – Ты тут, блядь, теперь решаешь, кто брат, а кто нет?

– И ты не брат, лесба ебаная! – зло бросил Кир, заставив Ирку покраснеть.

– Пошел ты нахуй, Солёный, – заорала она и тоже поднялась со своего места с намерением ебнуть Кира по роже.

– Ребят, хватит! – встряла Лялька. – Это не смешно уже?

– Отчего же, – улыбнулся Кир, скривив губы. – Еще как смешно. Охуенные все такие. Геологи, еб вашу мать. Архитекторы. Химики. Ну простите убогого.

– В пизду, – махнула рукой Ирка. – Я эту хуйню слушать не буду. Подожди, Ром. Вместе пойдем.

– Пиздуйте, пиздуйте. Думаете, плакать кто будет? – хохотнул Кир и, дойдя до стола, взял в руки бутылку водки. Не успел я его остановить, как он высадил с горла полбутылки. – Сам, блядь, пить буду. Отъебись, Дьяк. Пиздуй, вон, к своей Ляльке. Может, перестанет тебе мозги ебать насчет папаши своего. Эка невидаль… Выебал.

– Что ты сказал? – побледнела Наташка и, вспыхнув, посмотрела на меня. – Ты ему рассказал?

– Ага. Мы твоего папку отпиздили, – рыгнув, ответил Кир. – Дьяк один хуй чо сделает. Петух, блядь.

– Уймись, Кир, – поморщился я.

– Не затыкай мне рот, – оскалился тот и сжал кулаки. В его глазах плескалось только бухло. И ненависть, которую он сейчас выплескивал на остальных. – Свалить решили? Валите. А ты к папке своему пиздуй, малая. Нехуй тут ловить.

– Он. Мне. Не. Папка! – зарычала Наташка и, схватив пустую бутылку, запустила её в Кира. – Мудак!

– Да, мудак, – вздохнул он. – Вы-то пиздатые все. Как чо, так ко мне бежали. А как нарисовалось чо, так съебывать.

– Он в говно, Мих, – покачал головой Олег. Кир тут же на него уставился мутными глазами.

– От он. Трезвенник. Когда ширялся, то ничо? А теперь стоит тут, хороший, за ЗОЖ топит. Лицемеры ебаные. Все вы.

– Нахуй, – бросил я и, схватив свою торбу, взял Наташку за руку. – Пошли.

– Идите, – грустно вздохнула Лаки. – Я побуду с ним.

– Я тоже, – чуть подумав, ответил Олег. – Хуй знает, чо он тут наделает.

– Нахуй пошли, няньки, блядь, – Кир отпихнул Лаки в сторону и, шатаясь, зашагал к двери гаража. – Сам дойду. Нет у меня братьев больше…

– Пусть идет, – махнул я рукой. – Пизды получит, может, мозги на место встанут.

– Не встанут, – покачал головой Олег и присел на диван. – Нормально же сидели.

– Все когда-то меняется, – сказала Лаки, отряхивая платье. В её глазах была грусть, а губы немного тряслись. – Каждый делает выбор.

Вернувшись домой, я рассказал Наташке, как попросил Кира помочь. Как проговорился, не справившись с эмоциями. Объяснил, почему позвал его с собой. Наташка кусала губы и молча слушала.

– Я ничего ему не рассказывал, – повторил я, закуривая сигарету. – Ты не веришь?

– Верю. Только что это меняет, – криво улыбнулась она. – Теперь все знают.

– Не все мудаки, как Кир, Наташ, – вздохнул я. – Тебе никто слова не скажет. У каждого какая-нибудь хуйня была в жизни.

– Такой не было, – она блеснула глазами и резко вытерла слезы. – Поэтому я хочу поехать с Колумбом и Викой.

– Побег – это не выход, Ляль, – покачал я головой. – Давай психолога найдем, походишь к нему. Вдруг поможет?

– Нахуй. Второй раз вспоминать я не хочу, – отрезала она.

– Побег – не выход, – снова повторил я.

– Знаю, – вздохнула она и прижалась ко мне. – Я ебанутая, Миш. Ты не представляешь насколько.

– Ну, не такая ебанутая, как Кир, – ответил я, обнимая её. – Но мы справимся. Обещаю.

Лялька промолчала. Лишь коротко кивнула и снова вытерла глаза.

Но братство Окурка рушилось на глазах, и я ничего не мог с этим поделать. Первым ушел Жаба. Он не стал ждать год, занял у Лаки денег на первое время и свалил в Питер через две недели после того разговора в гараже. Мы встретились в кафешке возле универа, куда он нас позвал. Всех, кроме Кира, который перестал отвечать на звонки и куда-то пропал.

– Эх, Ромка, – пьяно пробормотала Ирка, обнимая Жабу. Тот тоже прилично залил за воротник и, улыбнувшись, обнял её. – Ты не теряйся хоть. Питер – это хорошо, но нас-то помни.

– Вас забудешь, да, – буркнул он и рассмеялся. – Как устроюсь, адрес пришлю. Ну, почту мою вы знаете. Из аськи пока не удаляюсь. Оль, я верну все, честно. Как устроюсь.

– Забей, – махнула рукой Лаки, поднимая бокал с вином. – Пусть у тебя все получится.

– Ты пацан умный, справишься, – улыбнулся я и похлопал его по плечу. – А если чо – звони. Мы всегда впряжемся за братана.

– Рад это слышать, – кивнул он и как-то грустно обвел всех взглядом. – Странно все это…

– Жизнь не стоит на месте, Жаб, – перебил его Олег. – Иди вперед и не сомневайся. Тебе всегда был пендель нужен. Вот мы тебе его и даем. А на Кира забей. Протрезвеет и сам приползет, долбоеб хуев.

– Я хотел его позвать, а он трубу не берет.

– Да он всех игнорирует, – кивнула Лаки. – Обиделся хуй пойми на что.

– Ладно, – улыбнулся я. – Мы тут не грусть наводить собрались, а Жабу провожаем. В добрый путь, братан!

– В добрый! – хором закричали все, заставив Жабу порозоветь от смущения. Он уехал рано утром с вокзала, куда мы тоже пришли его проводить.

Лаки уехала через месяц. Мы толпой проводили её в аэропорт, но она еще долго оглядывалась и пыталась выхватить в толпе Кира. Потом грустно улыбнулась и обняла каждого из нас.

– Сырость развела, – буркнул я, когда Олька всхлипнула. – Готы не плачут.

– Еще как плачут, – улыбнулась она. – Берегите себя тут. И за дураком этим приглядите.

– Приглядим, – соврал я. Кира после того вечера в гараже никто не видел. Лишь Олег как-то раз обмолвился, что заметил его на рынке, покупающим картошку. Но тот, увидев Балалая, рванул через дорогу и исчез.

– Найдемся, Олька, – кивнул Олег, тоже обнимая Лаки. – Выкопай давай там какой-нибудь ебейший манускрипт, от которого французы охуеют и дадут тебе квартиру на Елисейских полях.

– Береги себя, баба моя, – Ирка чмокнула Лаки в щеку и тоже улыбнулась.

– И ты тоже, голуба, – рассмеялась Олька. Потом еще раз обвела взглядом спешащих на регистрацию людей и грустно вздохнула. – Не пришел.

– Да стоит наверняка где-нибудь в углу и пялится, – фыркнул я, пытаясь отвлечь подругу от грустных мыслей. – Как в дрянной мелодраме. Ладно, беги, Оль. А то сейчас все на сырость изойдут.

После Нового года, который мы традиционно встречали на хате Дим Димыча, наша компашка потеряла Ирку. Она с Феей улетела