– Вы с вашим папочкой об этом говорили, сообщали ему?

– В письмах – нет. Их просматривают.

– Но в разговорах говорили?

– Да.

– Итак, полторы тысячи долларов для задатка вы взяли у Баллардаи послали их мне, верно я вас понял?

– Да, все правильно. А вы разве не получили?

– Как сказать… Как, говорите, вы их переслали?

– Но, мистер Мейсон, – Арлен Дюваль взволнованно подаласьвперед, – вы не могли их не получить. Сначала я хотела отправить заказным,чтобы вручили лично в руки, но мистер Баллард настоял, чтобы они ушли обычнойпочтой. Сказал – есть тому причины, что так необходимо. Я подумала, что эточасть его плана.

– Все ясно, – констатировал Мейсон. – А теперь ответьте:какие-нибудь другие деньги вы мне посылали?

– Другие деньги?

– Да, да.

Девушка замотала головой.

– Только не лгите. Любая ваша ложь сейчас может заточить васв тюрьму до конца жизни. Посылали ли вы мне еще деньги, еще полторы тысячидолларов?

– Еще полторы тысячи?

Мейсон утвердительно кивнул.

– О боже! Но где бы я их взяла?

– Я подумал, что вы могли взять их из тайника в трейлере.

– Но я к тем деньгам даже не прикасалась. Не прикасалась втом смысле, что не брала. Да, я их пересчитала, но потом положила обратно ирешила немедленно связаться с мистером Баллардом. Я не могла ему не сказать.

– Вы знали, что за вами следят?

– Разумеется.

– Как же вы выбрались?

– В «Гелиарах» под кроватью имеется небольшая кладовка.Сделана почти незаметно, и дверца кладовки открывается наружу, то есть если чтонужно туда загрузить, то надо выйти, и… а располагается эта дверца не с тойстороны, где вход, а с противоположной. Получается, что двери всех трейлеровоткрываются на правую сторону, а дверца кладовки – на левую.

Мейсон внимательно слушал.

– Я прекрасно знала, что за мной наблюдают, но под кроватьюкак раз ничего не было. Когда трейлер украли, то вычистили все, что можно.

– И вы использовали этот люк?

– Да. Заползла под кровать, открыла люк, на животе сползлана землю, потом закрыла его и на цыпочках ушла в темноту. Трейлер был междумной и преследователями, а они следили за главной дверью.

– Куда вы пошли?

– Перешла поле для гольфа, добралась до станциитехобслуживания, вызвала по телефону такси и поехала к мистеру Балларду. А унего были вы.

– Откуда вы знаете?

– Я слышала ваши голоса.

– Вы слышали и мой голос?

– Но разговаривали двое. Мужчины.

– Мой голос вы слышали?

– Но они сказали, что вы там были и что об этом уже вопросне стоит, вот я и подумала…

– Говорили ли вы полиции, что слышали мой голос?

– Но это мог быть…

– Говорили ли вы полиции, что слышали мой голос, отвечайте?

– Да.

– Хорошо. Что вы сделали?

– Я знала, что мистеру Балларду не понравилось бы, если б явошла к нему, когда он с кем-то беседовал, поэтому я обошла дом сзади и стоялатам, покуда вы не уехали. Я нашла там какой-то ящик, подставила его подкухонное окно и в этот момент услышала, как спереди перед домом завелиавтомобиль. Я подумала, что это вы и что вы уехали, забралась на ящик изаглянула в кухню. Я хотела постучать по стеклу, привлечь его внимание испросить, могу ли войти. Но мистер Баллард лежал на полу.

– Минуточку, мисс Дюваль, давайте как можно точнее: скольковремени прошло между тем моментом, когда вы услышали, как я завел автомобиль, итем, когда вы встали на ящик и заглянули в кухню?

– Я забралась на ящик сразу же, как только услышала, чтодвигатель заработал.

– Продолжайте, пожалуйста.

– Мистер Баллард лежал как-то неестественно. Уж оченьнеподвижно и как-то… а из-под тела у него текло что-то красное. Ну а потом яувидела этот здоровенный кухонный нож в спине.

– Все-таки сколько времени прошло от момента, когда я,предположительно, уехал, и до того времени, когда вы встали на ящик и заглянулив окно?

– Ну… я думаю, что не более… Вы знаете, полицейскиеспрашивали то же самое.

– Что вы им ответили?

– Я ответила, что прошла минута или полторы.

– А вы не думаете, что этот промежуток мог быть дольше?

– Нет. Дольше не мог быть. Даже короче, пожалуй…

– Почему тогда вы сказали полиции, что минута или полторы,если полагаете, что на самом деле было меньше?

– Потому что вы мой адвокат, вы меня защищаете и я… я не хотелавас подводить.

– Так сколько же в действительности прошло времени?

– Самое большее – секунд тридцать. Если он провожал вас додверей, то у него не было бы времени ни на что другое. Только вернуться обратнов кухню, и все.

– Он проводил меня почти до самых дверей. Точнее – донебольшого коридорчика перед входной дверью, а открыл себе я сам.

– В таком случае он едва-едва успел вернуться на кухню,потому что… если, конечно, вы, после того как вышли, не делали там чего-то еще.Походили, может быть, посмотрели. Находясь за домом, ваш голос я не слышала.Услышала только, как завелся мотор.

– Ладно, допустим, – сказал Мейсон, – к этому еще вернемся.А говорили ли вы полиции о том, что это Баллард снабжал вас деньгами?

– Пока еще нет.

– Намерены сказать?

– Я боюсь, что мне придется. Меня приперли к стенке.Господин окружной прокурор считает, что это я убила, и предлагает договориться.

– То есть как договориться?

– Он сказал, что если я дам показания, будто нашу с вамивстречу в доме Балларда устроили вы и что вы подавали мне сигнал, опуская иподнимая роликовую шторку, то он позволит мне признать себя виновной внепредумышленном убийстве и я пробуду за решеткой совсем недолго. Он сказалтакже, что знает наверное, что вы опускали и поднимали шторку с целью податьсигнал мне, и что если я буду говорить правду, то отделаюсь пустяковым сроком.

– Что вы ему ответили?

– Сказала, что хочу подумать.