– Он работает поздно.

– Нет, нет. – Слуга тряс головой – движения дерганые, как у заводной куклы.

Из полуоткрытой двери в дальнем конце вестибюля донесся гул голосов. Не обращая внимания на бормотание слуги, Первин двинулась туда и распахнула дверь настежь.

За дверью оказалась опрятная приемная: стулья, пустующий стол секретаря. На стене висел в раме портрет Сайруса – он, улыбаясь, держал в руке бутылку с малиновой содовой. Вторая дверь с табличкой «Управляющий» была закрыта.

За этой дверью она услышала смех Сайруса и бас какого-то другого мужчины.

Первин отрывисто постучала.

– Явилась наконец! – крикнул Сайрус. Дверь распахнулась так стремительно, что Первин едва не упала вперед. Смогла, впрочем, устоять на ногах, а потом шагнула в кабинет, переводя глаза с бодрого встрепанного мужа на обстановку в комнате.

Как же это не похоже на кабинет его отца. Книжные шкафы вдоль стен заполнены бутылками: выставка всех содовых, фруктовых и алкогольных напитков, пива, лечебных настоек, которыми торгует компания Содавалла. Даже на большом письменном столе стояли бутылки, а также бокалы.

На еще одном письменном столе, в углу, стояла пишущая машинка, однако молодая женщина, вольготно устроившаяся на стуле рядом, никак не могла быть секретаршей. Она была бронзовато-смуглая, лет шестнадцати, с длинными волосами, стекавшими на полупрозрачное розовое сари. Почувствовав направленное на нее внимание Первин, девушка резко отвернулась в сторону, скрыв лицо. Когда она изменила позу, мелькнул изгиб обнаженной груди.

– Какой кошмар, – выдохнула Первин. На миг закрыла глаза – вдруг окажется, что это неправда. Но когда открыла, оказалось, что полуголая девица все еще на месте, а кроме нее, в кабинете еще два человека. В одном – он развалился в шезлонге – Первин признала близкого друга Сайруса, Декстера Давара. Вторым был индус по имени Бипин Дутта – она мельком видела его на свадьбе.

Бипин в неподдельном ужасе вскочил на ноги, Декстер же с пьяной ухмылкой развалился вальяжнее прежнего.

– Первин, что такое? – Сайрус железной хваткой схватил ее за руку.

– Я хотела задать тебе тот же вопрос. – Она изо всех сил старалась говорить спокойно. – Когда ты открыл мне дверь, кого ты ждал?

– Разносчика с ужином! – ответил он, и его горячее дыхание наполнило ей ноздри запахом бурбона. – Всяко не тебя.

– Разносчика с ужином – или еще одну женщину? – Первин догадалась, что длинноволосая девица – из чоула по соседству. Возможно, она часто проводила с Сайрусом вечера. Возможно, дурваны только потому и впустили ее, Первин, что думали: и она приглашена на эту разнузданную вечеринку.

– Чем я занимаюсь – это мое дело, – пьяно процедил Сайрус. – У тебя нет никакого права приходить сюда и вмешиваться.

Декстер, так и лежавший мешком в шезлонге, икнул и объявил:

– Вот ведь не повезло!

– Я пришла только потому, что… – Первин не стала ничего объяснять. Нужно было разбираться с непосредственной ситуацией. И она прорычала: – Красивые же ты мне сказки рассказывал о том, почему допоздна задерживаешься на работе.

– Ничего ты не знаешь. – Карие глаза Сайруса смотрели ей в лицо, но вместо любви в них читалось презрение.

Первин отвела взгляд и стала рассматривать незнакомку: лицо у той было перекошено от ужаса.

– Это она наградила тебя венерическим заболеванием? Или ты пригласил ее впервые, чтобы самому заразить?

Глаза его сверкали от ярости.

– Чтоб тебе умереть.

– Прошу вас, успокойтесь, миссис Содавалла, – вмешался Бипин. – Эта особа пришла по собственному желанию. Ваш муж не просил ее…

– Не лгите за него. – Первин вновь повернулась к Сайрусу и поняла, что еще никогда в жизни так не сердилась. Она буквально кипела, но не столько от ярости, сколько от унижения.

Лицо Сайруса побагровело, слова звучали угрожающе.

– Зря ты раскрыла рот.

Уголком глаза Первин заметила, что девица слезла со стула и крадется к двери. Первин резко бросила ей:

– Сходи к врачу, а то…

«Будет слишком поздно», – хотела она добавить, но Сайрус ударом кулака сбил ее с ног.

Удар пришелся по носу и скулам. Первин отлетела назад на несколько шагов. Оправиться не успела – Сайрус склонился над ней и въехал кулаком в глаз.

Затылок взорвался болью, она стукнулась о книжный шкаф, тот закачался. Бутылки-образцы полетели на пол, Первин – она лежала на полу – почувствовала, как они камнями падают ей на спину, бьются; стекло режет спину, по ней течет прохладный алкоголь. Первин рукой заслонила искалеченное лицо от падающих бутылок, ей смутно слышались какие-то крики и звуки борьбы. Бипин Дутта пытался оттащить от нее Сайруса.

– Прекрати, ты с ума, что ли, сошел? – кричал Бипин. – У нее отец – адвокат…

– Она моя жена! – бушевал Сайрус. – Я делаю что положено.

Во всем теле пульсировала боль. Первин с усилием села, уперлась ладонями в пол – в кожу впились осколки.

– Сволочь! – выкрикнула она, выплескивая накопившийся гнев. – Ты никогда меня не любил, да? Женился ради денег.

Первин почувствовала, как ее тянут за руку, и поняла, что второй пьяный приятель, Декстер, пытается ее поднять. Он сказал ей на гуджарати:

– Вы зря сюда приехали. Уходите, пожалуйста…

Сайрус вырвался из рук Бипина и приближался снова. Декстер бросился наперехват. Все трое мужчин сцепились, Первин поднялась с колен, выпрямилась. При падении сари ее размоталось. Она обернула складки шелка вокруг тела, пытаясь хоть как-то соблюсти приличия, и, хромая, двинулась к выходу.

Увидев, как она медленно выходит из здания, тонга-валла вскочил на ноги.

– Мемсагиб! Что случилось? Я пошлю дурванов за констеблями.

– Прошу вас, не зовите никого. – Первин не говорила, а хрипела. – Просто отвезите меня обратно.

– То есть домой?

Первин выдавила сквозь кашель:

– Да. И побыстрее.

Тонга-валла огрел лошадь хлыстом, Первин вздрогнула, вновь переживая всю боль нападения Сайруса. Сегодня утром он поцеловал ее на прощание. Теперь она знала, что это был последний поцелуй.

Когда они проезжали мимо чоула, Первин подумала: куда, интересно, убежала юная проститутка – домой или к мужчине, который отправляет ее к клиентам? Нынче Сайрус ей не заплатил, но, наверное, заплатит завтра. Первин совершенно не интересовало, что между ними произошло: никогда в жизни она не будет больше разговаривать с Сайрусом.

– Небезопасно женщинам по ночам, – пробормотал возница. – Нигде не безопасно! Пусть ваш муж и свекор поймают негодяя, который это натворил. Вы видели его лицо?

Первин слишком изнемогла, чтобы отвечать. Кроме того, она не собиралась ничего говорить Бахраму или Бехнуш. Яблоко от яблони недалеко падает. Это они вырастили своего сына слабым и испорченным.

Первин попросила кучера подождать неподалеку от дома Содавалла – ей нужно было сходить за деньгами.

– Не