— У меня только одни тапочки, — сказал Борисевич. — Можете не разуваться.

— У вас очень чисто и аккуратно, — оценила Рита, спрыгивая со своих каблуков, отчего глаза Вадима сразу же стали смотреть не в её переносицу, а куда-то в район челки.

— Проходите в комнату. — Он развернул её в сторону этой самой комнаты и слегка подтолкнул в спину. — Есть хотите?

Она мотнула головой, длинный "хвост" качнулся, и пушистые волосы скользнули по его лицу. Лицу стало нестерпимо жарко, как будто в него бросили пригоршню горячего песка, а перед глазами мгновенно поплыли какие-то мелкие густые крапинки. Вадим отпрянул и вдруг обхватил этот "хвост" пальцами, прижал к своим губам. Рита вздрогнула и обернулась. Но не испугалась, и не удивилась, и не принялась вырываться — посмотрела как-то странно: то ли радостно, то ли печально.

Лучше бы она так не смотрела!

— У меня только одна кровать. Я готов лечь на полу, — проговорил Вадим хрипло.

— Я могу лечь на полу, — откликнулась она.

— Нет.

Он вновь попытался сгруппироваться и расслабиться, глубоко вдохнуть и выдохнуть, но воздух застрял в груди, и никакого успокоения не получилось. Получилось всё наоборот. Начальник службы безопасности компании "Город", человек, умеющий контролировать всё и вся, а уж самого себя в первую очередь, вдруг почувствовал, что проваливается в какой-то густой туман, и если сейчас же, сию же минуту не поцелует женщину с таким странным "хвостом", то задохнётся в этом тумане и умрёт.

У нее были очень тёплые и какие-то пугливые губы, которые постоянно вздрагивали, отчего Вадиму казалось, что они постоянно ускользают, и он хватал их вновь и вновь, словно боясь, что они ускользнут совсем и безвозвратно. Кажется, он целовал её вечность, и, когда вдруг понял, что ведь и она целует его тоже, оторвался, с изумлением уставился в ее глаза.

В этих глазах светилась нежность. Не бешеная страсть Тамары и не обволакивающая истома Оленьки — а тихая, проникающая в самое сердце нежность. И он понял, что ему не хочется бросаться в море страсти и в океан неги, а хочется просто погрузиться в чистую светлую реку и отдаться течению — пусть местами бурному, а местами спокойному.

— Если ты скажешь, чтобы я тебя оставил одну, я тебя оставлю одну… — Он наконец-то произнес "ты". — Но, пожалуйста, не говори ничего, ладно?

Он сильно-сильно прижал её к груди, как будто это могло зажать в тиски её слова. Но она всё-таки смогла пошевелить губами, и Вадим услышал:

— Ладно…

ГЛАВА 25

Сердце сильно кольнуло, и она мгновенно проснулась. У неё никогда прежде не кололо сердце, и вообще она знала, где же находится сей важнейший орган исключительно на уровне общих сведений, а тут вдруг…

Рита судорожно прижала ладонь к груди и ощутила под ладонью что-то твердое и теплое. Она распахнула глаза и уперлась взглядом в руку, перекинутую через ее тело. Рука была крепкая и сильная, но как будто невесомая, потому что Рита совсем не ощущала ее тяжесть.

Рита отнюдь не была недотрогой. У нее были романы, были очарования и разочарования. Но она никогда сильно не влюблялась — за исключением самого первого раза, когда встретилась с Лёшей и благополучно, без эксцессов и всяких там "историй", вышла замуж. А затем так же спокойно и с достоинством развелась, отказавшись от алиментов.

Она никогда не сравнивала своих мужчин, воспринимая каждого совершенно отдельно и, в общем-то, без особых душевных напряжений. Ни одного из них она не хотела привязать к себе навсегда и ни к кому сама не привязывалась накрепко. Оттого и расставалась без излишних терзаний. Есть — хорошо, нет — и не надо.

С Вадимом, однако, всё произошло довольно странно. Ну не думала она ни о чём таком. Даже отдаленно не предполагала подобного поворота.

Или думала, и предполагала, и… надеялась? Только где-то очень-очень в глубине души?

За Риту никогда и никто не заступался. Уж так получилось. Она вовсе не считала себя бойцом, но опять же вот так получилось, что ей приходилось быть этим самым бойцом. Первый раз в детском саду, когда воспитательница заставляла её есть тушеную капусту, а Рита капусту терпеть не могла и сначала пыталась что-то объяснить, потом плакала, а затем придумывала всякие хитрости, вплоть до того, что запихивала капусту себе в карман, и за это ругала уже не воспитательница, а мама. В пятом классе она пришла в новую школу, и на неё отчего-то окрысилась компания сплоченных девочек, которые устраивали тихие пакости, и всё закончилось Ритиным бунтом, а затем публичной разборкой на педсовете. На пятом курсе прямо среди бела дня рядом с институтом на неё налетел пьяный верзила и попытался затащить куда-то в кусты, а мимо проходили другие верзилы, причём совершенно трезвые, и делали вид, будто ничего не замечают. Рита с трудом отбилась и пришла в институт в разорванном платье, а платье-то было самым любимым.

Нет, она никогда не чувствовала себя бойцом и уж тем более бизнес-леди, для которой в современной российской действительности бойцовские качества оказались важнее всех прочих. Но опять же так получилось.

Она готова была до старости проработать технологом на швейной фабрике, но фабрика, куда её взяли после вуза, приказала долго жить, и Рите пришлось искать, где добыть деньги для себя и маленькой Галки. Конечно, поддерживал Веня — и в плане заработка, и просто так. Он довольно быстро оброс клиентурой, а поскольку будучи талантливым модельером, по части конкретного пошивочного дела Веня никогда особым классом не отличался, то после смерти большой мастерицы мамы нанял сначала одну, а потом и вторую швею, отдавая наиболее выгодные заказы лучшей подруге.

Нет, Рита никогда не думала становиться бизнес-леди, но опять же так получилось. И последним толчком стало предложение Клавки-мерзавки. Ольховникова открыла свой салон и позвала туда подёнщиком Феклистова, заявив, дескать, Вениамин — талант, но только по части дизайна, а что касается всего прочего, то он пентюх и со своими частными заказами рано или поздно прогорит.

Веня Клавку-мерзавку отмел самым решительным образом и при этом предложил Рите открыть собственный салон, отчего та поначалу пришла в полный ужас. Она станет директором?! Она займется предпринимательством?! Она будет иметь дело с поставщиками, бухгалтерией и налоговой инспекцией?! Проще записать её в космонавты и отправить прямо на Луну!

Но Веня уговаривал, заламывал руки, чуть ли не рыдал, и Рита поняла, что