– Игнат! Дорогой!

Мужчины обнялись и расцеловались друг с другом.

– Позволь представить тебе Стефанию.

Отец Константин, видимо, был наслышан, потому что взглянул на Игната и спросил:

– Ту самую?

Игнат молча кивнул.

Отец Константин заулыбался еще шире, взял Стешу за руку и несколько раз энергично тряхнул. Стеше показалось, что рука у нее сейчас оторвется, но ничего, как-то все обошлось. Отец Константин был явно рад их видеть. Он приказал принести чаю и к чаю, а потом они долго сидели, пили обжигающе горячий чай, заедали его медом, вареньем и домашними пирожками и разговаривали. То есть разговаривали мужчины, а Стеша по большей части слушала, лишь изредка вставляя свое замечание, когда требовалось ее мнение.

Как она поняла, у отца Константина в ведении находился приют и школа для мальчиков, в которой их готовили к будущей трудовой жизни. Самым способным отец Константин помогал поступить в высшие учебные заведения, оплачивал уроки у частных педагогов или добивался, чтобы те внеурочно занимались с подающими надежды детьми. Тех, у кого способности были скромнее и которые не демонстрировали особой тяги к знаниям, обучали тому или иному ремеслу. А самое главное, детям прививали азы православной жизни.

– Верующий человек совсем не всегда молитвы круглые сутки бубнит. Если только молиться, когда же дела тогда делать? Но все-таки каждое свое дело верующий человек обязательно с молитвы начинает, пусть даже самой коротенькой «Господи, спаси и помилуй!». Потому что так человеку самому легче бывает на правильный лад в деле настроиться. Иной раз прочтешь молитву, а дело из рук все равно валится, значит, и не надо его делать. Господь тебе сам явно указывает, что все равно толку из твоей затеи не будет. А самое главное, что после молитвы уже злое как-то само собой делать не хочется.

Вообще, отец Константин был человеком словоохотливым. И, наверное, задержал бы у себя гостей надолго, но Игнат сам поднялся из-за стола.

– Ладно, слово хорошо, а дело лучше. Покажи нам, отец, как у твоих ребят все обустроено.

– Я и сам собирался к ним ехать, – засуетился отец Константин.

Машина у отца Константина была ему под стать. Огромный вороного цвета богатырский автомобиль со всемирно известной звездой на капоте. Они снова двинулись в путь и примерно через полчаса оказались у новенького двухэтажного здания, перед которым была устроена спортивная площадка, фруктовый сад и огородик.

Здесь же зданием играли мальчики в возрасте от десяти и до пятнадцати лет. Стеше показалось, что она приметила в толпе того самого худенького мальчонку, который попрошайничал у больницы, но, конечно, это ей просто показалось. Все мальчишки похожи друг на друга. Да она и не присматривалась к детям особенно, и без них тут было на что посмотреть.

Отец Константин показал ей и рабочие мастерские, где воспитанники осваивали основы столярного и слесарного мастерства. Станки были отменные, работали за ним дети старшего и среднего возраста.

– А куда идет готовая продукция?

– У нас договора с несколькими организациями, которые и забирают у нас изделия.

– А деньги?

– Они перечисляются на счет школы. Конечно, только на эти деньги мы бы не смогли существовать, но нам помогают благодетели. Вот и Игнат…

На этом месте Игнат так строго взглянул на отца Константина, что тот мигом замолчал и даже рот прикрыл руками. Так и стоял с закрытым ртом, с деланым испугом глядя на Игната.

А Стеша поняла, что и тут не обошлось дело без финансовых вливаний со стороны Игната. Так кто же он такой? Как может позволить себе такие траты?

Но Игнат уже прощался с отцом Константином. Воспитанники подбежали к ним, чтобы тоже проститься. И вновь Стеше показалось, что она различает в толпу худенькое личико того самого мальчика, который жаловался на жизнь впроголодь и лежачую бабушку. Однако проверить свою догадку она не смогла, потому что мальчик, встретившись глазами со взглядом Стеши, внезапно растворился в толпе, то ли оттесненный более рослыми товарищами, то ли просто не желая быть узнанным.

– А что мы будем делать теперь? – спросила Стеша у Игната, когда они вернулись в Питер.

– Ты поедешь домой. А я пошукаю по своим каналам, разыщу людей, которые тесней других общались с Геной. Что-нибудь узнаю, не беспокойся.

– Тетя так близко приняла к сердцу это убийство. Даже удивительно, учитывая, что они с Геной почти не были знакомы.

– Твоя тетя вообще все очень близко принимает к сердцу. В этом вы с ней тоже похожи, не так ли?

– Да, пожалуй, что да, – откликнулась Стеша. – Нам часто это говорили, что мы похожи.

Игнат хотел что-то прибавить, но потом передумал. Может быть, потому, что к этому времени они уже доехали до дома самой Стеши и ему не хотелось задерживать девушку. Стеше тоже не хотелось его задерживать. Она попрощалась и быстро вышла из машины.

Дома она первым делом хорошенько умылась, чтобы смыть с рук и лица все впечатления сегодняшнего утра. А потом, приведя себя и свои мысли в порядок и переодевшись в удобный и уютный домашний костюмчик, Стеша полезла в шкаф, где на самой верхней полке были сложены вещи ее мамы. Выкинуть их у Стеши не поднялась рука.

Одежду, обувь и другие вещи своих родителей Стеша сразу после их смерти раздала знакомым, убедившись, что все вещи обрели новых владельцев. А в шкаф Стеша сложила всякие бумажки, которые выгребла из маминой комнаты. Если у папы в делах и бумагах всегда наблюдался исключительный порядок, все документы у него лежали по своим файликам, то мамочка была в этом плане полной противоположностью.

Ее документы и личные вещи могли быть спрятаны в самых причудливых местах. Частенько мама и сама толком не знала, где может находиться ее паспорт. В среднем ящике трюмо под коробочкой с пудрой? В шкафу под стопкой постельного белья? На книжной полке между «Графиней Монсоро» и «Зовом предков»? Или на другой книжной полке уже между томиком Лермонтова и ранними произведениями Сергея Есенина?

Всего у мамы было несколько тайников, которые она регулярно меняла, повергая дочь в изумление. От кого мама прячет свои золотые украшения, еще можно было понять. Железные двери в пору Стешиного детства еще не стали естественной необходимостью. По большей части советские граждане довольствовались легко взламываемыми деревянными дверями. И поэтому домовые воры держали жителей Советского Союза в постоянном тонусе.

В стране, которая всем дружным составом почти постоянно жила в очередях, в дефиците было все, начиная от душистого мыла и заканчивая обувью. Поэтому частенько воры выносили или вывозили из квартиры незадачливых хозяев почти все. А самые наглые воры умудрялись вытаскивать даже громоздкие, но такие дефицитные и дорогие цветные телевизоры, холодильники и спальные гарнитуры. В ковры заворачивали хрусталь. Постельное белье вязали тюками и уносили в них кухонную посуду. Книги складывали стопочками, аккуратно перевязывали шпагатом и тоже уносили.