– Довезу до замка и уеду.

– Ты отправил матроса передать письмо?

– Отправил, – сказал Крэх.

– Молодец. – Лара приблизила к его рту виноградину.

Тот уклонился, морщась.

К вечеру чисто выбритый Крэх и его дама сердца засобирались в дорогу.

– После замка мы поедем в харчевню моего сына, – заявил Крэх.

– Ты спятил? – обеспокоилась Лара. – Он ведь может помнить тебя молодым!

– Ты забыла, что постановил суд? – Ткнув себя в грудь большим пальцем, бывший ворон тоскливо напомнил: – «Крэх Мецгер не колдун, он сумасшедший!»

– В кошку меня превращай, неколдун.

Пока матросы закладывали карету, Лара побежала в конюшню у трактира.

– Тьма!

– Лара? – заржала Адская Тьма. – Ты снова кошка! Только серая…

– Это маскировка. – Лара виновато потёрлась о ногу лошади. – Прости, что из-за меня тебе столько пришлось пережить.

Кобыла наклонила морду и мягкими губами коснулась её макушки.

– Делай что должно, Лара. А я помогу.

Та преисполнилась душевного подъёма, словно получила благословение.

– Ты поедешь вместе со мной?

Адская Тьма мотнула головой.

До замка доехали быстро – трактир «Добрый привал» стоял почти на окраине Кемница, в десяти минутах езды от городских ворот. Рядом с каретой скакала Адская Тьма, Лара наблюдала за ней из окна, сидя у Крэха на коленях.

Крэх пообещал на обратном пути усыпить городских стражников на сутки, чтобы Лара и Тьма могли беспрепятственно вернуться в Кемниц. Ещё в трактире Лара уговорила его выучить немое заклинание, действующее даже на расстоянии двадцати локтей, чтобы перенести её через озеро по воздуху. После сна у Лары появился необоримый страх того, что плот перевернётся и она утонет.

Когда сумерки сгустились до темноты, Вилда в платье из вдовье-чёрного муслина встала справа от острова и, следя глазами за стражниками на крепостной стене, подала Крэху знак. Тот молча вытянул руку и поднял Лару в воздух. То же самое с ней проделывал Андреас, когда она пыталась от него бежать. А теперь, умирая от ужаса, Лара снова проходила это испытание, чтобы быть с ним рядом.

Под Ларой поблёскивала опасная вода. Луна пока не вышла из-за облаков, и этим преимуществом надо было воспользоваться.

Благополучно перенеся Лару над озером, Крэх опустил её на крепостную стену, которую обходили дозорные, но пока с другой стороны. Прислушиваясь к их размеренным шагам, Лара метнулась в одну из круглых башен над воротами. Через узкие бойницы в башню почти не проникало лунного света, и, если бы не кошачье зрение, Ларе никогда бы не удалось так скоро отыскать лестницу и сбежать вниз. Выскочив во внутренний дворик, она услышала дыхание стоящего у ворот привратника, прижалась к стене и двинулась к замку с предельной осторожностью.

Теперь Крэх и Вилда вернутся в город, оставив у леса лишь Адскую Тьму. Однако Лара и не догадывалась, сколько времени проведёт в замке и когда приедет Эрхарт, если приедет вообще.

Она пролезла через прутья тюремного окошка. Камера пахла Андреасом, но Андреаса в ней не было.

«Его посадили в другую?» – заволновалась Лара.

Она проверила остальные окошки подземелья – все камеры были пусты. С сердцем, рвущимся из груди, Лара проникла в замок через ставни на первом этаже. Прибежала в главный зал, из которого, как она помнила, вела лестница в комнату Андреаса на втором этаже, и… окаменела.

На том же месте за тем же столом Филипп и Андреас играли в шахматы. Лара поморгала, не веря глазам. Всё выглядело почти как вчера, словно не было никакой темницы. Правда, в полумраке вдали от напольного канделябра стояли четыре стражника, а Андреас сидел перед шахматной доской со связанными сзади руками.

– Ладья на B4, – произнёс он, показывая на фигуру лёгким кивком головы.

Филипп поставил чёрную ладью по велению Андреаса и, задумчиво взирая на доску, погладил подбородок. Лицо Андреаса выражало пренебрежительное сочувствие.

– Филипп, возможно, никто тебе этого не говорил, но чрезмерные умственные нагрузки тебя ослабляют.

Тот поднял на него жёсткие глаза.

– Что ты сказал?.. – В голосе дворянчика нарастала угроза.

– Чем дольше мы играем, тем хуже ты соображаешь.

– Да как ты смеешь?!

– Предлагаю заменить умственные нагрузки физическими. Сыграем в теннис?

– Ты смеёшься? – До графа наконец дошло, что над ним смеются.

– А лучше научи меня фехтованию! – воодушевился Андреас.

– Чтобы ты меня заколол?

– Пригласи Рольфа наблюдателем, тогда не заколю.

Оставляя его слова без внимания, граф вернулся к игре.

– Напрасно ты силишься сбить меня с толку. – Он гордо поставил белую фигуру и забрал чёрную. – Твой ход, колдун.

Андреас посмотрел на шахматы, потом – на Филиппа.

– Тебе не надоело? Ты одновременно хочешь играть со мной и боишься…

– Хватит болтать, делай ход! – раздражался граф. – Скажи, что и куда мне ставить!

– Если бы я доподлинно не знал причины, по которой ты держишь меня в плену, Айхельштарк, я бы решил, что ты в меня безутешно влюблён…

Филипп вскочил молниеносно. В один миг он схватил Андреаса за ворот рубашки и ударил по лицу. У Лары закололо сердце. Чёрные и белые фигуры полетели на пол, ознаменовав конец игры. Стражники не шелохнулись.

Вдруг ножки стула царапнули каменный пол, и Андреас пошёл на Филиппа быком, целясь головой ему в живот.

«Опять дерутся, – подумала Лара. – И ладно бы из-за меня, а то ведь просто так!»

Филипп, не успев защититься, повалился на пол. Зато Андреас успел его пнуть до того, как осел на колени под градом ударов трёх стражников. Четвёртый помог графу подняться. Лара с трудом подавляла возмущённый возглас. Андреаса снова били, а она снова ничего не могла с этим сделать!

Не зная себя от ярости, она прокралась к Филиппу в полутьме и укусила за обтянутую шёлковым чулком лодыжку.

– А-а-а-ай! – заорал мерзавец, подскакивая на месте.

Андреаса оставили в покое. Лара быстро спряталась под креслом, довольная собой.

«Хорошо так прокусила, до крови».

– Ваше сиятельство…

– Меня укусила крыса! Найдите её!

Лежавший на полу Андреас хрипло засмеялся.

– Это ты её наслал, колдун! – сообразил Филипп, тыча в его сторону аристократическим пальцем.

– Со связанными руками? Как бы я мог, Айхельштарк?

Дворянчик покачал головой, будто столкнулся с величайшей в мире неблагодарностью.

– Я потратил на тебя непростительно много времени, отребье…

– Согласен со всем, кроме «отребья».

– В подземелье его! Никаких больше шахмат!

– Ох ты ж, слава тебе, Боже…

Пока стражники уводили Андреаса, Лара проскользнула в тёмный коридор и вернулась на улицу через окно кладовой. Найдя заветное окошко, она пролезла внутрь и спрыгнула на пол камеры Андреаса. Поймать её тот больше не мог. Лара не была уверена, что он бы поймал её даже