пожалеешь, что раньше не спасся.

– Мне начинает казаться, – тихо пробормотал Андреас, – что компания Филиппа не так уж и плоха…

Незадолго до рассвета Лара протиснулась через решётку подземельного окошка и серой тенью проскользнула за кадку с цветами, радуясь тому, что спрятала письмо под одежду и ей не приходится нести его в кошачьих зубах.

С восходом солнца во дворе засуетились слуги. Из каретника выехала роскошная карета. На крыльце замка объявился Филипп в голубом камзоле с разрезами на рукавах и лиловыми бантами. Его красивое порочное лицо освежали голубая шляпа и кружевной воротник. Из-под синего плаща, что по французской моде висел на одном плече, торчала шпага на парчовой перевязи.

«Как же ты омерзителен».

Старый привратник размотал на лебёдке цепь, которая крепилась к балкам, – именно на них держались грохочущие цепи подъёмного моста. Филипп сел в карету и, когда ворота открыли, тронулся в путь.

«Чтоб ты перевернулся!» – пожелала ему Лара вослед.

Она пробежала за каретой и не успела перепрыгнуть на обрывочный мост, как цепи подъёмного моста за её спиной начали двигаться вверх. Лара помчалась к лесной дороге, где стоял экипаж Крэха.

Тот, против обыкновения, был ужасно зол. Вернув Ларе человеческий облик, бывший ворон первым делом гаркнул:

– Ты пропадала всю ночь!

– Ты мне кто, отец? – зашипела она, садясь в карету.

Едва Крэх сел напротив, кучер щёлкнул кнутом, и экипаж поехал в Кемниц.

– Где Андреас?

Лара поведала о том, как после попытки бежать его заточили в подземелье.

– Ты убедила Андреаса оправдать меня в глазах Библиотекаря?

– Я забыла, – не угрызаясь совестью, ответила она.

Крэх молчал гневно и раздражённо.

– Я скажу, когда его кто-нибудь спасёт, я или этот… – Достав из-за камзола бумагу, Лара прочитала: – Эрхарт.

– Кто это?

– Андреас написал своему другу с просьбой о помощи, но я не очень-то верю в успех. Замок кишмя кишит стражниками.

Крэх развернул письмо, чтобы прочесть. На шее мелькнул шнурок, на котором он носил ключ. Лара перевела жадный взгляд на резную шкатулку, что покоилась на сиденье.

– Андреасу нужна моя сила. Крэх, умоляю, дай мне коснуться…

– Нет! – оборвал тот. – Самое меньшее, что ты сделаешь, – это обратишь меня в ворона и присвоишь книгу.

– Я не буду мстить! Почему ты мне не доверяешь?

– Потому что я сделал всё, чтобы ты меня ненавидела. Пусть и невольно.

– Ты судишь по себе…

– Отнюдь, – настаивал Крэх. – Я старше и опытнее. Я вижу, на что ты способна и какой жестокой можешь быть. Ты больше не наивная пастушка, и быть твоим врагом – не самая завидная участь.

Усталость от чужого корыстолюбия обрушилась на Лару вместе с усталостью от бессонной ночи.

– Послушай, Крэх. Ты мне не друг, но и врагом я тебя не считаю.

– Почему я должен уповать на то, что, обретя колдовскую силу, ты не вспомнишь все мои предательства и насмешки Вилды?

Лара прикрыла слипающиеся глаза.

– Может быть, просто не надо было меня предавать?

– Тогда бы я не добился того, что имею. Книгу не дам, ищи другие пути.

Глава 17

Марьяжная авантюра

Над замком опускался вечер. Вода вокруг хлипкого плота чернела на глазах. Чтобы достичь острова до наступления тьмы, Лара упорно гребла одной лапой. Сосредоточившись на движениях, она не заметила, как перевернулось её судёнышко, и упала в озеро.

Лара даже вдохнуть не успела. Только что она высматривала, сколько осталось до замка, и вот уже неодолимым потоком ей заливает уши, нос и глаза. Холод пробирал до костей. Лара, как ни старалась, всё равно наглоталась воды. Она отчаянно гребла всеми лапами, но на поверхность никак не всплывала.

Коварная вода будто давила сверху и тащила вниз одновременно.

«Я что, тону?!»

Прежде чем Лара смирилась со своей неминуемой гибелью, кто-то схватил её за загривок и вытянул наружу из холодной воды.

«Крэх», – с облегчением подумала Лара, но её никто не держал.

Увидев под собой мощную пенистую волну, она закричала от страха. Волна, точно играя, упруго подбросила её над озером и отшвырнула на остров.

Лара поняла, что жива, только когда задрожала мелкой дрожью, ощущая животом твердь земли. Из пасти и носа сочилась вода. Кончив отфыркиваться, она тяжело повернулась набок, но поднять головы не смогла.

В нос проник отдалённо знакомый запах жареных орехов. Лара с сомнением открыла глаза – над ней нависла бородатая морда чёрного козла. Вяло вспыхнула мысль: «Херхель разводит коз?»

Куда большим потрясением было то, что животное стояло на задних копытах, держа передними дымящуюся чашку.

– Кофе, сударыня? – учтиво спросил козёл.

– Ч-что?

– Восточный целебный напиток. Его пьют для бодрости духа.

– Я знаю… Господи…

Лара с трудом встала на лапы, а козёл, наклонившись, поднёс ей изящную фарфоровую чашку.

«И как она не выпадает из его раздвоенных копыт?» – задумалась Лара.

– Пей, – прошептал козёл.

Лара сунула в чашку нос и вдохнула восхитительный аромат горячего кофе. Однако лакать из чашки было бы неудобно, поэтому она отстранилась.

– Спасибо.

– Что ты, киса, какие благодарности? – выпрямляясь, ответил козёл и, поймав её вопросительный взгляд, добавил: – Это я тебя спас.

– К-как? – поразилась Лара.

– А как не спасти свою будущую тёщу? – уходя, бросил тот. – До встречи!

Исчез и кофе, и козёл.

Лара разлепила веки. Увидела потрескавшийся потолок. В воздухе ещё чудился ореховый аромат. За окном слышалась воркотня голубей, скрип колёс и прочие звуки давно наступившего дня.

– Боже мой, какой нелепый сон… – сказала себе Лара, откидывая одеяло.

Когда она, одевшись, вошла в трактирный зал, то застала Вилду и Крэха за беседой:

– …А потом эта чёртова ведьма…

– Вы меня звали? – сонно откликнулась Лара.

Любовники умолкли. Даже глядеть на неё не пытались. Крэх, явно в ожидании брадобрея, сидел на стуле с повязанной вокруг шеи салфеткой. Вилда, стоя на коленях, нагревала щипцы для завивки над углями очага и накручивала на них свои тёмные волосы.

Лара прошла мимо них на кухню, чтобы поживиться остатками обеда.

– В другой раз еду готовишь ты! – прикрикнула Вилда.

– Мне некогда. Пусть твой любовник наколдует.

– Я не терплю искусственное!

– Но с Крэхом ты ведь спишь.

Удивлённая тем, что Вилда не отвечает, Лара вернулась в зал, объедая гроздь винограда. На фоне белой салфетки покрасневшее лицо колдуна выделялось ещё сильнее.

Лара впервые задалась вопросом: «А Вилде вообще известно, что её любовнику семьдесят девять?»

– Извини, Крэх, – не испытывая ни капли вины, сказала она.

– К Андреасу поедешь сама, – бесстрастно отозвался тот.

– Я же извинилась!

– Мне надоело дожидаться тебя в карете. В кошку превращу, и довольно.

– А как