собрал против императора, хотя этот евнух командовал лишь крестьянами и отрядом пафлагонских воинов[1005], – к сожалению, его не удается идентифицировать.

Нередко отмечается, что при Ангелах – династии, сменившей Комнинов в 1185 году (и правившей до 1204 года), – евнухи отчасти восстановили свое положение при дворе[1006]. Это особенно ясно проявилось в правление Алексея III Ангела (1195–1203). Никита Хониат изображает евнухов-спальничих во главе с Георгием Инеотом как имевших влияние на императора[1007]. Предполагается, что евнух, который описан как самый доверенный друг Алексея и который был послан императором с посольством к Алексею Иванке, – именно Георгий Инеот[1008]. Другой видный его евнух – паракимомен Иоанн Ионополит, который исполнял военные поручения[1009]: Михаил Хониат описывает его как нового Нарсеса, то есть знаменитого евнуха VI века, одержавшего победу над готами в Италии[1010]. Других значительных евнухов упоминает Никита Хониат в своем рассказе о правлении Алексея III. Один евнух играл роль епископа во время развлечений, устраивавшихся во Влахернском дворце: к сожалению, Никита отказывается назвать его по имени, но пишет, что он был «чрезвычайно богат, занимал самые высокие должности и был записан в члены императорского двора»[1011]. У Алексея III казначеем также служил евнух – Константин Филоксенит, сыгравший важную роль в повторном провозглашении Исаака II Ангела императором в 1203 году, после бегства Алексея из-за прибытия в Константинополь рыцарей IV крестового похода[1012]. Этот евнух сыграл ключевую роль и в захвате власти Алексеем V Мурцуфлом в 1204 году[1013].

В дополнение к этим указаниям на политически значимых евнухов в данный период следует рассмотреть и свидетельства о существовании евнухов вообще. Придворные евнухи могли упоминаться просто по случаю. Анна Комнина говорит о евнухе, который отвечал за дворцовую спальню ее отца и матери[1014]. Она упоминает и евнуха по имени Василий Псилл, который был слугой ее отца, и евнуха по имени Константин, который состоял при ее матери, но до этого служил отцу Алексея[1015]. Никита Хониат пишет о евнухе Ците, на которого напал Иоанн Кантакузин при Алексее II Комнине, о евнухах-спальничих, сообщивших Алексею III Ангелу об измене его жены Евфросинии Каматириссы Дукены, о случайной смерти одного евнуха на корабле того же императора и о евнухах, которые охраняли леса, предназначенные для императорской охоты[1016]. Евнух появляется в типиконе монастыря Пантократора, составленном Иоанном II: в перечне тех, чье поминовение следует совершать в монастыре, фигурирует евнух Иоанн Мистик[1017]. Одним из врачей, лечивших Алексея I во время его последней болезни, был евнух Михаил[1018]. Сьютер считал, что это был тот самый евнух Михаил, который принадлежал к свите императрицы и стал наставником Григория Гавры, но это могли быть и два разных человека[1019]. Сама Анна Комнина продолжала свое образование у евнуха, которого избрала ее мать Ирина[1020]. Мария Комнина, дочь Константина Ангела и Феодоры Комнины и, соответственно, внучка Алексея I Комнина, держала у себя на службе евнуха[1021].

Как мы уже видели, в связи с Алексеем I встречаются и евнухи-клирики[1022]. Его мать Анна Далассина приставила к нему духовником монаха-евнуха. Сам император поддерживал тесную связь с монахом-евнухом Симеоном Освященным, бывшим великим друнгарием Стефаном: Алексей использовал его в качестве посредника в переговорах с мятежником Василаки в Фессалонике[1023] и повлиял на возвращение Симеона на Афон. Позднее этот император участвовал в разборе жалоб на присутствие евнухов на Святой горе. Другим выдающимся монахом-евнухом этого периода был Иоанн Постник, настоятель Петрского монастыря в Константинополе: Иоанн и его обитель получали от Алексея богатые пожертвования. Евнухи вновь становились и епископами. Выше уже упоминался патриарх Евстратий Гарида, а в царствование Мануила I евнух Соломон был митрополитом Лаодикии Фригийской[1024]: ему выпала судьба быть казненным Килич-Арсланом. Еще один иерарх-евнух, известный при Мануиле I, – Никита, митрополит Хон[1025]. В царствование Мануила I у Никифора Василаки мы встречаем также фигуру клирика-евнуха Багоя, хотя существует сомнение, был ли это реальный человек, основан его образ на реальном человеке или он просто выдуман[1026]. Для Византии есть упоминания и о евнухах-певчих. Вдобавок к упомянутому в предыдущей главе рассказу Одона Дёйльского о евнухах Мануила I во время II крестового похода, есть свидетельство Антония Новгородца: он упоминает о евнухах, певших на службе в Святой Софии, которую он посетил в 1200 году[1027]. Наконец, в целом, не следует забывать замечание Фульхерия о количестве евнухов в Константинополе, также упомянутое в предыдущей главе.

Евнухи в 1204–1453 годах

В период с 1204 по 1261 год, когда Константинополь был потерян византийцами, а в Трапезунде, Эпире и Никее возникли региональные греческие государства, следы евнухов в исторических источниках пропадают. Гийан отмечает, что, например, Георгий Акрополит, описавший историю 1203–1261 годов, не упоминает ни об одном евнухе[1028]. Даже после занятия Константинополя Михаилом VIII (1259–1282) в 1261 году число политически значимых евнухов, известных в палеологовский период, минимально. Наиболее показательный пример – история Андроника Эонополита. Когда он был татасом императорского дворца, то командовал византийской армией в битве при Белграде (ныне Берат в Албании) в 1281 году, успешно разгромив войска Карла Анжуйского[1029]. При Андронике II Палеологе (1282–1328) Эонополит был великим друнгарием и сопровождал тело Михаила VIII при его погребении[1030]. При том же Андронике II евнух Михаил Калликринит трижды направлялся посредником к внуку императора Андронику III во время гражданских войн 1320-х годов[1031]. Тот же император использовал одного из своих евнухов в качестве посланника к великому примикирию Кассиану[1032]. На существование влиятельных евнухов во время регентства Анны Савойской при ее сыне Иоанне V Палеологе указывает Иоанн Кантакузин, описывающий, как имущество его матери Феодоры Кантакузины было разделено между служителями императрицы[1033]. Если поискать выдающихся евнухов позднее, то в Трапезунде первой половины XIV века был великий дука Иоанн (1332–1344)[1034].

Политическое значение евнухов при Палеологах, по-видимому, было действительно ограниченно но, как и при Комнинах и Ангелах, есть ощущение, что евнухи всё же оставались отличительной особенностью византийского двора и византийского общества в целом. Хотя трактат Псевдо-Кодина XIV века, подробно описывающий гражданские и церковные должности и придворные церемонии, не уделяет евнухам особого внимания (в отличие от «Клиторология» Филофея IX века), Гол предполагает, что это указывает скорее на их бóльшую интеграцию в византийское общество: должности были для них потенциально открыты[1035]. Существуют и