Джош, должно быть, принял ее терзания за боль, потому что сказал:

– Полегче, дорогая. У тебя был трудный день. – А затем, вспомнив про цветы, осторожно положил их ей на колени.

Сигнал ее сердечного ритма на мониторе участился. Это было ужасно глупо и тщеславно, но Клара расстроилась, что он видел ее в этом кошмарном больничном халате. Эта сцена была чересчур драматичной для одного помятого крыла, пусть даже особенного автомобиля. Рана, нанесенная ее гордости, будет заживать куда дольше, чем ее тело.

Несмотря на отказ Клары на месте происшествия ехать в больницу и уверений, что с ней все в порядке, просто легкий шок, медработники настояли, чтобы она поехала с ними и прошла обследование. Она пыталась объяснить, что высокое давление связано с беспокойством по поводу реакции ее соседа и начальницы, но ее никто не стал слушать. По крайней мере, они позволили Джилл поехать с ней. Тетя оставила Тони Гренджер в приемной и сразу бросилась на помощь. В больнице у Клары не нашлось убедительных аргументов против многочасовой серии анализов и ожидания результатов. Ей с трудом удалось уговорить Джилл вернуться в офис и организовать вместе с Джошем отправку машины на осмотр и ремонт.

Клара задрала подбородок, пытаясь остановить ручейки слез. Если она посмотрит на Джоша, то снова потеряет самообладание. Почему он вел себя так, будто она не совершила этого ужасного эгоистичного поступка? Если ее семья чему-то ее и научила, так это нести ответственность за свои ошибки. В лучшем случае испытывать чувство вины, в худшем – попадать в новости или садиться в тюрьму. Цветы и ласковые слова были за гранью ее понимания.

– Извини, они немного потрепаны. – Джош повернул цветы наименее помятой стороной и поднес к самому ее носу. – Наверное, я случайно сел на них.

Ее сердце забилось в два раза чаще. Теплое отношение мучило ее нечистую совесть.

– Мне очень жаль, Джош. Знаю, ты, должно быть, в ярости, но что бы ни случилось, я позабочусь о том, чтобы твоя машина стала как новая.

Между его бровями появилась крохотная морщинка.

– Уитон, мне насрать на машину. Кто-то пытался покалечить тебя. – Он все поглаживал пальцами ее подбородок.

– Это не совсем так. Парень запутался. Он из другого города, как и я, и не привык водить машину в Лос-Анджелесе. Он так извинялся, Джош, он действительно был раздавлен.

Она вспомнила мужчину с волосами цвета соли с перцем и массивными усами, как он сидит на тротуаре рядом с ней, закрыв лицо руками.

– Ну да, – уклончиво сказал он. Его взгляд скользнул по ее лицу и шее, по рукам, и он даже откинул одеяло, чтобы осмотреть ее ноги. – Где тебе больно?

– Немного болят шея и плечи. Ремень безопасности причинил больше вреда, чем другая машина.

Я больше беспокоюсь о том, что ты никогда меня не простишь, когда увидишь, что я сделала с «Корветом».

– Господи! – Он провел пальцем по широкой красной линии, пересекающей ее ключицу. – Тебя пока не отпускают?

Клара вздрогнула, но не от боли. Каким-то образом его заботливое касание подействовало на нее сильнее, чем любая из предыдущих его искусных ласк. Эти прикосновения, вероятно, для него ничего не значили, но не для Клары. Однажды в кинотеатре она сидела, касаясь бедра мальчика тридцать минут, и была убеждена, что это равносильно сексу.

– Они провели все тесты, и все стало ясно. Они оформляют выписки. Как ты вообще меня нашел?

Джош отступил и взял ее за руки.

– Мне позвонили из полиции. Машина зарегистрирована на мое имя. Не волнуйся, я сказал им, что одолжил тебе ее. – Он посмотрел на свои ботинки. – Я бы предпочел, чтобы ты позвонила мне. Вчера вечером Лэнс слишком много выпил в баре, поэтому я остался у него на диване, чтобы убедиться, что с ним все в порядке. Если бы я знал, что тебе нужна помощь, я бы вернулся домой раньше.

Клара снова откинулась на подушки.

– Я запаниковала. Хотела позвонить, но думала, что ты разозлишься.

– Почему они не ставят сюда стулья? Не подвинешься?

Он сел рядом, и его высокая фигура заняла все пространство, которое она уступила ему.

– Я злюсь, потому что ты напугала меня до смерти, маленькая засранка. Я вернулся домой, а машины нет. И никакой записки, ничего. – Он покачал головой. – Я чуть с ума не сошел, думал, кто-то украл ее. И я не знал, была ли ты дома в то время. Вдруг тебя обидели.

Джош убрал ей волосы со лба. Его взгляд бегал по ее лицу.

– Тебе не следовало брать машину, не спросив. Как ты вообще могла подумать, что я бы не приехал, когда был так нужен тебе… – Он одарил ее своей сексуальной улыбкой, которой бы ему хватило, чтобы увезти с собой целый легион медсестер. – Не такая уж ты умная, как думаешь.

Она поднесла руку к сердцу, тщетно надеясь помешать ему вырваться из груди.

– Мне очень жаль. Ты даже не представляешь, как. Извини. Я взяла машину, потому что не хотела подвести Джилл и Тони. – Она сложила руки на коленях. – Я не пытаюсь оправдаться. Тому, что я сделала, нет оправдания, но я подумала, ты должен знать причину. Меня тошнит от того, что я не оправдываю ожиданий других людей. Я постоянно причиняю кому-то боль. Мне очень жаль, что на этот раз ты попал под раздачу.

– Клара. – Джош приподнял ее лицо за подбородок, и они встретились взглядами. – О чем ты говоришь? Такое совершенство невозможно. Ты никогда не угодишь всем. Но не пойми меня неправильно. Ты хороший человек, таких вообще не бывает.

Клара прижалась лицом к его груди, чтобы он не увидел новую партию слез. От него пахло сахарной пудрой.

– Ты опять покупал пончики?

Он положил подбородок ей на голову.

– Да ты настоящая ищейка! Да, я вез тебе пончик с надписью «Выздоравливай», но по дороге были ужасные пробки, пришлось его съесть. Для выживания. Это была чрезвычайная ситуация.

– Я заслужила это, – сказала Клара, пытаясь скрыть веселость в голосе.

– Потому что разбила мой «Корвет».

– Совершенно верно.

– Хочешь узнать, откуда у меня эта машина?

Он взял ее руку и большим пальцем начал рисовать маленькие кружочки на ее костяшках.

– От этой истории мне станет лучше или хуже?

– Она принадлежала моему деду.

– Я разбила семейную реликвию? Серьезно?

– Нет, послушай. Я еще не закончил. На, выпей воды.

Джош сунул ей в руку пластиковый стаканчик с тумбочки.

– Итак, мой дедушка купил «Корвет» еще в 1976 году. Он говорил, что это – машина для кризиса среднего возраста. Во всяком случае, она ему нравилось. Помню, он постоянно натирал и полировал машину, а бабушка шутила, что это просто предлог, чтобы почаще находиться с ней рядом.

Джош осторожно вернул ее одеяло на то место, откуда оно соскользнуло.