– А ты не мог бы запросить их данные? Поговорить… Может, они выведут на кого-то. Ведь кто-то же усовершенствовал, вернее, усилил действие препарата для определенных целей.

– Сейчас это умеют слишком многие, увы, – вздохнул Сережа, – лаборатории есть не у всех, а вот умения у многих.

– И все-таки. Давай попробуем?

– Да ради бога!

Щедрость Винника сегодня не знала границ. Я так поняла, что он хочет в гости и пытается создать благоприятный фон. Широким жестом он достал из сейфа файлик, проверил, заперт ли кабинет, и положил его на стол.

– Смотри, если любопытно, но то, что из этого извлечешь, сразу докладывай мне. Никакой самодеятельности.

– Это само собой, – совершенно искренне заверила его я.

Список был совсем небольшой, он включал в себя специалистов по растениеводству, химиков, фармакологов. Так-так-так… Петраченко, Завьялов, Геворгян, Кошелева, Свиридов, Безлунная… Стоп. Я ничего не путаю?

– Кажется, мне пора бежать, – сказала я, делая вид, что увидела на часах какую-то страшную картину.

– Вот прямо так и уйдешь? И ни слова благодарности? – поинтересовался Сережа, решивший, что меня ничего не заинтересовало и я не хочу больше тратить время на пустое сидение в его кабинете.

Я чмокнула его в щеку.

– Щедро, – огрызнулся он.

– А у вас тут можно? – съязвила я, делая вид, что собираюсь устроиться на столе.

Винник опустил голову, и я подумала, что он вовсе не заслужил такого хамского отношения с моей стороны.

– Ну, вообще-то меня просили тебе передать кое-что…

– Кто именно? Давайте быстрее, гражданка, я занят.

– Феофан просил сказать, что сегодня на ужин будет жареный карп, папе кто-то привез свежачок, он просил приехать взять что-то себе, ему много. Мне только надо заскочить к нему забрать рыбу. Если удобно, заезжай за мной туда, маякнешь, я выйду.

– Ладно, – милостиво согласился Винник.

– Скажи, Сереж, а если рыбу пожарит папина Клавдия, ты уже не захочешь ее есть? Тебя только прямо со сковородки устроит?

– Устроит, почему же меня может не устроить-то? Тем более что твои кулинарные способности далеки от мишленовских, – отомстил он, – только телефончик Клавдии подскажи. Ты за меня замуж не выходишь, слава богу, может, она согласится? Я бы попробовал.

– В семь будь у дома! Я тебе еще кое-кого покажу, – смилостивилась я.

– Кого? Клавдию, надеюсь?

– Дурак! Славика. Папина кошка щенка на улице нашла, малыша йорка. Хорош так, что сердце останавливается.

– Мне пока рано. Останавливаться, я имею в виду. Щенка посмотрю, но мне хотелось бы еще карпа и Клавдию. Да, кстати, а почему породистый щенок и вдруг Славик?

– Так князь Милославский же.

Я не стала дожидаться, пока до него дойдет, закрыла за собой дверь и убежала на улицу.

Славик, кстати, уже вполне освоился в доме и искренне не понимал, почему кошки никак не могут его поделить, он, похоже, одинаково любовно относился к обеим «мамашам». Формально больше прав на него имела Ульяна Андревна, поскольку она нашла его, спасла и теперь мнила себя полноправной родительницей. Марфа Васильна ревновала, она считала себя главной в доме и решила, что дочь принесла щенка специально для нее.

– Что, бьются они за него? – спросила я отца, который не мог без смеха наблюдать за этими внутрисемейными разборками.

– Первые дни шипели, даже драться пытались. Потом поняли, что насилием ничего не решишь, перешли к хитрости, носятся теперь с ним как с писаной торбой.

– А он?

– Он как ласковый теленок – двух мамок сосет. Будешь ужинать или с собой хочешь рыбу взять?

– Ты не обидишься, если с собой? А то у меня гость планируется… – я виновато опустила глаза.

– Сережа?

Я кивнула.

Папа вышел из кабинета, и я не поняла: неужели обиделся? Оказалось, посещал Клавдию в кухне.

– Она запекла самого большого карпа в фольге, его можешь забрать, она тебе подготовит, – сообщил он, вернувшись в гостиную, – а мне пожарит кусочками потом. Ты только за карпом или хочешь что-то сказать? Я по глазам вижу, что хочешь.

– Хочу. Папа, я не знаю, как это выговорить, но есть вопрос, который тебе не понравится.

– Давай, – нахмурился отец, – и можно без предисловий.

– Ты давно знаешь Владислава Евгеньевича Свиридова? – выдохнула я.

– Славика? – удивленно поднял брови Михал Михалыч. – Я не считал. Давно. Еще Катя жива была. Он ведь поначалу был ортопедом, а у нее имелись проблемы, очень болезненная позвоночная грыжа. Никто так виртуозно не мог сделать инъекцию между позвонками, чтобы купировать приступ. Один укол дипроспана – и она вставала на ноги. Мы тогда и подружились, он еще с первой женой жил. А почему ты о нем спрашиваешь?

– Сначала ответь мне на один простой вопрос, а то, может, тогда другие и задавать не придется. У твоего друга есть брат?

– Есть. Он в сфере фармакологии работает, точнее не скажу. Так что: будешь теперь задавать свои вопросы, которые мне не понравятся?

– Теперь буду, – кивнула я, – ты не следователь, папа, но обобщать и сопоставлять факты – это тоже твой хлеб, так ведь?

– Это, дочь, вполне удобный вопрос, и я тебе охотно отвечу на него. Я действительно не следователь, и не мое дело искать факты, но мое дело оценивать их достоверность. И сопоставлять тоже.

– Ну тогда и сопоставь кое-что. Мне нужно еще подсобрать кое-какую информацию, полной картины нет, но все равно я хотела бы, чтобы ты оценил некое совпадение. В злополучный вечер юбилея первым уехал из твоего дома Владислав Евгеньевич Свиридов. Стас либо уехал с ним, либо ушел пешком, потому что мы с Сережей проверили – такси он не вызывал. Об этом я тебе уже рассказывала. Он мог уехать со своими компаньонами – Игорьком и Витой, но их такси пришло позже. И Стас не мог предвидеть, когда именно оно появится. По всей логике, он должен был либо просто убежать, либо уехать с тем, кто отъезжал первым.

– Так, может, он и убежал? Еще до того, как приехало первое такси?

– Вряд ли. Он забегал в свою комнату, забрал документы, портмоне, очки. Значит,