– А что значит «не дружила»? Что за девочка-то?

– Да что ты пристала, ей-богу, я еле-еле ее помню. Сказал же: тебе не дам, даже не намекай.

– Просто мне уже предлагали, – соврала Настя, – я отказалась просто из страха, но хотелось бы понимать. Ну чтобы сознательно, что ли…

– Сознательно? Тогда пей только те напитки, в которых уверена, – дорогую текилу, виски. Не покупай пакетное вино. Хочешь коктейль – иди в хороший бар. Не ешь шаурму на улице. В общем, не нюхай, не кури и не тяни в рот то, в чем ты не уверена.

– Так зачем же ты дурочке «Фейерверк» дал все-таки?

– Никто ж не знал, что ее так попрет. Просто пошутил. Я ж говорю, она малахольная была, дурацкие стихи читала, даже не понимала, что над ней все смеются.

– Хотел проверить эффект?

– Ну типа того.

– И что же эта девочка сотворила?

– Точно не знаю, – буркнул Стас, начиная раздражаться, – что-то было, но я не в курсе подробностей. Видимо, производители с каким-то компонентом перестарались. Это же самопальная синтетика, ее состав постоянно меняют, никто ничего не гарантирует.

– Мне кажется, таких производителей нужно судить, а не помогать им.

Лицо у Насти пылало, она боялась, что Стас уже догадался, что она выспрашивает его не просто так. Скорее всего, она уже разоблачена. Но его ответ ее удивил.

– А я не уполномочен никого судить, – жестко сказал он, – ни судить, ни оправдывать. И не хочу иметь такого права. Ты знаешь, что мой отец – судья? Когда-то, в начале своей карьеры, он вынес очень мягкий приговор одному пьяному водителю. И этот приговор мерзавца ничему не научил. Прошли годы, но он не перестал бухать и снова обзавелся правом садиться за руль. И в один такой пьяный заезд сбил насмерть мою мать. Какого приговора он заслужил, как думаешь? Я бы убил его своими руками, но и такого права у меня нет. Тот, кто производит водку, виновен в смерти моей матери, как ты считаешь? Вот и я не собираюсь терзаться муками совести за то, что какая-то дурочка наглоталась дерьма и сломала себе шею.

– Значит, ты все-таки в курсе того, что с ней произошло? Значит, ты ее и протестировал…

– Я просто пошутить хотел. Никто не желал ей зла. И вообще не пойму, чего ты ко мне прицепилась с этой ерундой?

– Жизнь человека ты считаешь ерундой?

– Я еще раз повторяю тебе: производителей сигарет не судят за то, что кто-то заболел раком легких. Каждый человек делает свой собственный выбор, и я не вижу смысла обсуждать дальше эту дурацкую тему, тем более что я ничего никогда не производил и даже не продавал. Ты хотела испортить вечер, и тебе это удалось. Только вот какой вопрос меня интересует: ты что, вот так легко зацикливаешься на каких-то темах или просто не хочешь ложиться со мной в постель? Если вариант ответа второй, ты только скажи, и я отстану от тебя навсегда. Во всяком случае, посвящать жизнь безуспешной охоте за твоими прелестями я не намерен.

Он тогда разозлился не на шутку, а Настя не была уверена в том, что стоит его в чем-то переубеждать. Она промолчала и не стала его останавливать, когда, расплатившись за стойкой, он ушел из кафе, даже не попрощавшись.

– Эти экспертизы самые подробные и самые что ни на есть дотошные, – втолковывал мне как нерадивой ученице невыученный урок Сережа Винник, – более подробных и информативных у нас не будет.

Он получил результаты каких-то новых исследований, которые кое в чем дополнили предыдущие, но в противоречие с ними не вступили. Первоначальные выводы подтверждались. Смерть моего брата вызвало действие так называемого дизайнерского синтетического наркотика «Фейерверк» с высочайшей концентрацией действующего вещества. Употребил он его в жидком виде, так что действие смеси началось практически мгновенно. Эксперт предположил, что вещество было принято растворенным в газированном напитке – например, минеральной воде без консервантов. Единого образца «Фейерверка» не существует: его постоянно меняют, дорабатывают, модицифицируют. Или подгоняют под вкусы потребителя. Далеко не каждая смесь из имеющих хождение на рынке попадает на экспертизу: не все же потребители умирают или оказываются в спецотделениях, где у них берут кровь, стало быть, и о составе коктейлей известно далеко не все. Потому однозначно судить о том, что имело место в данном случае, нельзя. Наркотик могли изготовить как новый, модифицированный вариант имеющегося «Фейерверка», а могли добиться высокой концентрации вещества для того, чтобы использовать его как яд. В последнем случае никто бы не мог гарантировать результат: каждый организм имеет свои особенности и реагирует по-разному. То есть, угощая Стаса коктейлем, отравитель мог преследовать цель убить его, а мог лишь хотеть доставить ему неприятности в виде тяжелой абстиненции и еще каких-нибудь последствий принятия большого количества отравляющего вещества.

– Меня интересует вот что, – отплатила я Сереже, заговорив тоном строгого интервьюера, – помнишь, твоя подружка Маруся рассказывала, что производители этой дряни были арестованы. Но ведь все это продолжает оставаться на рынке, значит, лаборатории ликвидированы не все?

– Нет, конечно! Пару лет назад разобрали один цех и недавно еще одну маленькую лабораторию. По оперативным данным, в городе действует еще как минимум две.

– Но ведь должен же кто-то их консультировать, этих умельцев.

– Ну, те, которые уже сидят, сами кого хочешь проконсультируют, – парировал Винник, – но ты скажи, что тебя беспокоит, чтобы я понимал, куда ты клонишь.

– Я хочу понять, кто все это изготавливает, что это за люди. Они же должны что-то понимать в химии, в фармакологии.

– Одни хорошо понимают, другие хуже, потому и качество разное. Те первые, которых взяли, работали вообще вдвоем, только на подхвате у них были какие-то шестерки. Девчонка-химик, талантливая, и парень чуть постарше, тот вообще звезда. Вот они круто работали. Но опять же это не профессора седовласые в черепаховых очках, просто молодые дарования. А вторая лаборатория – это недоумки и недоучки, оттуда и некоторые трагические случаи, которые за ними числились.

Я задумалась.

– Хорошо, но полицию-то кто-то консультирует, там своих специалистов точно нет. Им кто помогает?

– Есть такие, кто помогает. А как же.