сможете увидеть отца. Думаю это будет достойной наградой за ваш неординарный гражданский поступок и блестящие аналитические способности.

Элис вздрогнула от услышанного. Она ожидала любого развития событий, даже внезапную отмену отпуска. Но предложение вернуться в геттополис на неделю явилось для неё полной неожиданностью. Кирка резко замолчал, Элис не нашла что ответить, она неожиданно потеряла дар речи от великодушного предложения чиновника. Кирка пришёл ей на помощь и прервал затянувшуюся тишину:

— Это лишь одна из альтернатив. Вернуться в геттополис Вы можете и позже, это Ваше законное право.

Элис всё ещё не знала, что ответить. Если бы полёт в геттополис ей предложили заранее, без всякого упоминания о городе-саде, она согласилась бы незамедлительно. Теперь же она была растеряна. Мысли о горных лыжах и морских приливах в обществе "последнего рыцаря Братства" занимали всё воображение. Элис собиралась сказать что-то не совсем внятное, но Кирка опять пришёл на помощь:

— Не стоит беспокоиться. Приятного отдыха!

Связь резко прервалась. Элис мысленно чертыхнулась, что не смогла ответить ничего вразумительного на предложение вновь посетить геттополис.

В тоже время она была рада, что ситуация разрешилась сама собой. Если ей так легко предлагали встречу с отцом, значит в будущем можно просить об этом самого высокопоставленного чиновника, и её просьба наверняка будет услышана.

Вернуться в геттополис она может в любой момент, а провести неделю в городе-саде почти наверняка случая больше не представится. К тому же романтическая поездка предоставляла уникальную возможность — вывести Рома на разговор о штабе сопротивления и доказать очевидное, — он и является секретным агентом, преемником недавно умершего великого разведчика Штаба. О последнем Элис догадалась, анализируя рассказ Пердю и сопоставляя очевидные факты о самом Роме.

Она чувствовала себя настоящей революционеркой, пускающейся в опасное любовное приключение со счастливым финалом, как это часто происходило в лучших шпионских сериалах Братства.

Элис решила провести последний вечер перед поездкой с Пердю в уютном баре третьей Башни. Мадам распорядилась оформить подруге постоянный пропуск на вход и выход в свои апартаменты, так как Элис практически жила у неё и лишь изредка выбиралась к себе, чтобы отдохнуть от чрезмерного общения.

Элис уже подходила к бару, оставалось пройти лишь длинный узкий коридор, уставленный бюстами Главнокомыслящего с макетами раритетного ядерного оружия начала века. Неожиданно ей навстречу выскочил поп. Элис шарахнулась от него, как от ритуального аутодафе. Встреча была не случайна, — поп наверняка следил за ней уже несколько дней. Иначе объяснить эту внезапную позднюю встречу в самом неподходящем для Элис месте было невозможно.

Поп резко ускорил шаг. Элис поняла, что он намеревается схватить её во что бы то ни стало и утащить в свою, пропахшую спермой, исповедальню. Помощи ждать было неоткуда, — камеры слежения в коридоре отсутствовали, ровно как и охрана. Кроме золотых бюстов Главнокомыслящего, вокруг не было ни одного достойного свидетеля. Она развернулась и в ужасе побежала в обратную сторону.

Поп был пьян, но это не мешало ему преодолевать препятствия с небывалой лёгкостью. Единственным спасением был акво-лифт. Элис успела забежать в него, оторвавшись от попа на несколько метров, и вдавила в щит нижнюю кнопку, едва не проткнув палец острым алмазным выступом. Поп коснулся внешней хрустальной двери через секунду после того, как кабина плавно двинулась с места.

Элис глубоко вздохнула и облегчённо закрыла глаза. Сердце выскакивало из груди. Самым верным решением было забаррикадироваться от внешнего мира и остаться у себя до завтрашнего утра. Быть безнаказанно изнасилованной, очумевшим от вседозволенности ряженым клоуном, перед волшебной поездкой в город-сад, ей хотелось меньше всего на свете. То, с какой беззапретностью поп распутствовал по всем Башням Дворца, говорило только об одном, — кто-то из “сплотившихся” являлся его неизменным заступником.

Она отменила встречу, соврав Пердю, что хочет хорошенько выспаться перед завтрашним свиданием с Ромом. О попе она не сказала ни слова, решив предоставить “последнему рыцарю Братства“ возможность вступиться за честь свой био-принцессы.

Ром подъехал прямо к воротам Башни на серебряной спортивной машине ровно в десять утра, демонстрируя высококлассный дрифтинг. Элис наблюдала сумасшедший гоночный разворот из разноцветного матового окна своей маленькой комнаты, похожей на хорошо прибранный чулан.

Она была в полной боевой готовности, но намеренно не выходила наружу, решив, что её кавалер обязан ждать принцессу, пока та не соизволит выйти из Дворца, как только ей это заблагорассудится. Элис отсчитала три минуты с момента его появления, села перед дорогой на кровать, как учил отец, и только потом спустилась к воротам.

Сказка начиналась по сценарию, — Ром стоял перед машиной с серебряным свёртком цветов и бутылкой шампанского, выполненной из сухого льда. Элис хотела броситься к нему на шею, но сдержала эмоции, протянув кавалеру лишь ручку от небольшого багажа. Ром опустился на колено и вручил букет. Дурманящий запах напомнил Элис полёт в Терема на военном вертолёте.

Ром аккуратно уложил чемодан в машину, затем лихо открыл бутылку. Алмазная пробка взлетела вверх, как пиротехническая ракета, издав звук, похожий на салют в честь Судьбоносного Дня Победы. Элис внимательно посмотрела на букет и не поверила своим глазам, — цветы были сорваны с минного поля.

Ром разлил шампанское, аромат шипящего нектара неизвестной Элис страны перебивал даже запах диких лепестков.

— Теперь я не знаю рыцарь ты или сумасшедший, — сказала она зачарованно глядя на любовника.

Ром передал Элис бокал, затем нежно поцеловал её в губы.

— Я ни то и не другое, я — хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский.

— Сумасшедший рыцарь, — добавила Элис. Где ты их нарвал? Только не говори, что купил в цветочном магазине третьей Башни, я знаю, что там такие не продают.

— Ром молчал, как нашкодивший первоклассник. Элис взяла его за ухо.

— Это то, что я думаю?

Ром пожал плечами, затем игриво покачал головой в знак согласия. Элис набросилась на него с кулаками.

— Как ты мог?! Тем более сейчас, когда я только нашла тебя! Каждый из этих цветов мог стоить тебе жизни! Тебя могло разорвать на куски двадцать три раза!

Ром достойно отбивался, затем ловко поймал кулачки драчуньи и прижал к себе как дорогую реликвию:

— Моя душа уже разорвалась в клочья на террасе у мадам Пердю, когда ты растерянно закусила кончики своих чёрных густы волос при моём появлении.

Элис держалась, чтобы не разрыдаться:

— Но это же безумие!

Ром провёл пальцами по мягкой, как шёлк, шее возлюбленной:

— Лишь тот, кто дарит принцессе букет с минного поля, достоин просить её руки и сердца, ибо смерть бессильна только перед истиной любовью.

Элис смотрела, как солёные капли