Ром незаметно подъехал сзади, как снежный барс и закрыл ей глаза.

— Уверена, что наш любвеобильный поп не питает такую же страсть к горным лыжам, как к крепкому алкоголю, — засмеялась Элис. — Это ты, милый!

Ром сделал неуловимое движение, как цирковой акробат на льду, и оказался прямо перед ней.

— Буду сильно удивлён, если с такой внушительной комплекцией он ещё способен самостоятельно завязывать шнурки. Это хорошая новость. Но есть и плохая, — в спешке мы взяли обычные лыжи, без нейроподдержки.

Элис охватил ужас. Она уверовала в волшебную силу своих снежный коней и именно поэтому так уверенно стояла на самом краю крутого спуска. Теперь же её охватил панический страх. Она схватилась за Рома и, неожиданно заплакала как ребёнок.

Ром с умилением посмотрел на возлюбленную:

— Открою тебе один секрет, — мой мозг работает несравнимо лучше, чем любой нейроинтерфейс. — Сейчас ты увидишь, чему я научился в горах Нектарии. А они, поверь, будут пострашнее здешних.

Пока Элис пыталась осознать, что имелось в виду под этой фразой, Ром резко подхватил её на руки и начал умопомрачительный спуск, с силой оттолкнувшись от снежного выступа.

Элис зажмурилась и попыталась сконцентрироваться в ожидании ужасного падения, но вместо этого ощутила лёгкое покачивание, как-будто лежала на мягком гамаке, установленном на идеальном расстоянии между деревьями.

Это было невероятно, — Ром мчался по усложнённой трассе "могл", как сумасшедший олимпийский чемпион. Его тело оставалось неподвижным, ноги совершали отточенные, пружинящие движения по снежным кочкам, рассыпанным через каждые пол метра пути.

Страх сменился ощущением бесконечного блаженства, Элис хотелось, чтобы спуск продолжался всю жизнь. Она чувствовала себя младенцем в раскачивающейся снежной колыбели, под ярко-голубым небом, которое сереет с каждым прожитым годом, превращаясь в конце жизни в грязный дорожный асфальт.

Oни доехали до самого подножья, Ром сделал красивый техничный разворот, напоминающий утренний тормозной дрифтинг под окнам Башни, и остановился, пустив мощный снежный салют на мирно отдыхающих чиновников. Послышались робкие аплодисменты вперемешку с матерными угрозами.

Ром аккуратно поставил Элис на снег.

— К чёрту нейролыжы, я научу тебя кататься на настоящих! Это лучшее удовольствие, которое можно испытать в жизни, если вычеркнуть из неё любовь и правильно приготовленный абсент.

— Я не хочу учиться, тогда ты перестанешь брать меня на ручки и качать, как маленькую принцессу, — нежно сказала Элис, стряхивая снег с обледеневшей маски.

— Ты сама этого не захочешь когда научишься, поверь, — засмеялся Ром.

Очередной ресторан-подъёмник дал сигнал о скором отправлении. Надо было спешить, иначе пришлось бы ждать на морозе ещё десять минут, или снимать лыжы и идти внутрь, чего Элис никак не хотелось.

Рома неожиданно окликнула одна из чиновниц типа пятнистых гиен.

— Кого я вижу? Ром! Вернулся и даже не позвонил, — заскулила худая туполицая женщина и направилась прямо к ним.

Ром оглянулся. Элис схватила его за рукав, пытаясь затянуть в уходящий подъёмник, но чиновница как-будто специально наехала на крепления и резко остановилась.

Меньше всего на свете Элис хотелось видеть рядом с собой представителей аристо-элиты, тем более женского пола. Она прыгнула в уходящую кабину в надежде, что Ром успеет освободить лыжи и последует за ней. Этого не случилось, — чиновница повисла на нём, изображая случайное падение, затем упала на снег и вцепилась в куртку мёртвой женской хваткой.

Двери резко закрылись, — небесный трамвай-ресторан уносил Элис к вершине, оставив возлюбленного на растерзание случайно появившейся аристократической гиене. Главное — не потерять друг друга на вершине. Элис решила, что будет ждать Рома на том же месте, откуда они начинали прошлый спуск. Один из чиновников, старик, с ног до головы обвешанный брильянтами и татуировкой Главнокомыслящего на шее, учтиво помог ей добраться до вершины и с криком "можем повторить" рванулся вниз, как ретивый горный козёл.

Чьи-то сильные и крепкие руки внезапно подхватили её и понесли вниз с бешеной скоростью. От неожиданности Элис машинально закрыла глаза. «Как мог он так быстро вернуться за мной?» — пронеслась опасная мысль на уровне подсознания. Она почувствовала незнакомый мужской запах и оцепенела от ужаса, — это был не Ром.

Элис открыла глаза, дрожь прошла по всему телу, — лицо лыжника скрывал шлем и мутная жёлтая маска. Она закричала не своим голосом, но тут же осознала, что это совершенно бесполезно, — сильный ветер развеивал крик во все стороны, отдаваясь лишь сдавленным писком в голове.

Сопротивляться было самоубийством, — любое неосторожное движение могло привести к падению обоих на жёсткую трассу с неминуемым летальным исходом. Элис увидела провода, уходящие внутрь шлема. Человек использовал нейроинтерфейс, что и позволяло ему нестись со спуска с тройной скоростью олимпийского чемпиона.

Элис вспомнила про воздушную подушку, спасающую лыжника от повреждений при падении, о которой с упоением рассказывал Ром. Дальнейшее произошло без её ведома, — рука сама потянулась к голове лыжника и резко вырвала электрод из под шлема. Их подбросило вверх как от мощной взрывной волны, лыжи похитителя мгновенно отстегнулись и со свистом пронеслись мимо её головы, как термической снаряд. Раздался сильный шипящий звук, Элис рухнула на жёсткий резиновый матрас вместе со своим похитителем, лыжи отцепились от удара о землю, едва не сломав ей ноги. Их протащило вниз по склону несколько десятков метров, перед самой остановкой матрас зацепился за острый камень и перевернулся, накрыв обоих плотным резиновым куполом.

Элис с трудом оттянула край подушки безопасности, скатилась на несколько метров вниз и попыталась встать на ноги. Это оказалось невозможно, — она увязла в снегу по колено, полностью потеряв способность к передвижению. Из под матраса медленно вылезал похититель. Спешить было действительно некуда, — вековые сосны окружали место с трёх сторон, трасса находилась метрах в пятидесяти от приземления.

Лыжник медленно подошёл и присел на корточки в двух метрах от Элис, затем осторожно снял шлем, стараясь не поранить кожу об острый край вырванного электрода. Элис задрожала и похолодела от ужаса сильнее, чем от ледяной литосферы, скользящей под её лёгким телом, — на неё смотрел поп. Она упала на спину и стала медленно отползать, цепляясь лыжными ботинками за редкие снежные кочки.

— Глупая пустышка, ты опозорила своего отца, и подставила весь Штаб, — закричал поп. — Ты не должна здесь находиться!

Он был абсолютно трезв, — на Элис смотрел собранный и цельный человек, не имеющий ни чего общего с тем пьяным похотливым питекантропом, которого Элис встретила вчера вечером в Теремах. От шока она не могла вымолвить и слова. Элис уставилась на попа, как на сошедшее с небес видение.

— Что ты здесь делаешь? — крикнул поп ещё сильнее, пытаясь привести