Это было сладко и нежно. Слишком сладко и нежно.

Оставь все чисто физическим.

Она задвигалась навстречу его руке. Он уловил ритм, поглаживая именно там, где было нужно.

— О боже, — простонала она. — Ты и правда в этом силен.

— Знаю. — Он прижал губы к ее плечу.

— Твое высокомерие немного портит дело.

— Ты предпочла бы, чтобы я ничего в этом не смыслил?

Лив простонала в ответ. Мак куснул мочку ее уха, и она тихо вскрикнула.

Он замер.

— Я сделал тебе больно?

Ее рука нырнула в джинсы и накрыла его пальцы.

— Не останавливайся.

— Вот так, детка. Говори мне, что тебе нужно, Лив, — шептал он ей на ухо. — Командуй мной.

— Сунь пальцы в меня.

Он скользнул двумя пальцами по ее мокрой плоти и погрузил пальцы внутрь. Лив вскрикнула, впиваясь ногтями в его руку. Она слабела в его объятиях, но он крепко держал ее за талию, делая то, что она просила. Она стала раскачиваться навстречу его руке, и он вторил ее ритму своими толчками.

— Ты близко, да? — прохрипел он, потому что говорить ему стало так же трудно, как и ей.

— Да, — простонала она.

— Скажи мне, как тебя довести? Скажи, как заставить тебя кончить.

— Сильнее. — Это все, что она могла выговорить. Но он понял, чего она хочет. Он стал водить рукой, надавливая основанием ладони. Она вскрикнула и ее плоть содрогнулась вокруг его пальцев. Ее тело обмякло. Под шелком трусиков он переплел свои пальцы с ее. Лив повернула голову и поцеловала его через плечо.

Мак снова подхватил ее на руки, развернул и уложил на кровать. Ее тело было мягким и гибким, удовлетворенный румянец сиял на ее коже.

— Что теперь? — спросил он, возвышаясь над ней.

— Сними одежду.

Он делал это медленно, неторопливо обнажая гладкую кожу и крепкие мускулы перед ее голодным взглядом. В его теле не было ни грамма жира. Это были те жилистые мускулы, которые появляются благодаря бегу трусцой и хорошим генам, а не часам в тренажерном зале. Поросль густых темных волос на груди, сужаясь, спускалась по животу и тонкой линией соблазнительно уходила под шорты.

Он подмигнул.

— Я часто ловлю на себе такой взгляд.

Она покачала головой.

— Так и знала. Твой рот все испортит.

— Ты не представляешь, на что способен мой рот.

— Обещания, обещания.

Мак наклонился и стянул с нее джинсы. Быстро, нетерпеливо они сбросили всю оставшуюся одежду. Он лег рядом с ней и с рычанием впился в ее губы. Одной рукой обнял ее за талию и потянул на себя, не прерывая поцелуя. Оседлав его, Лив охнула, когда ее пульсирующая, охваченная желанием плоть встретила его твердую выпуклость. Что-то овладело ими обоими, что-то первобытное, бешеное и необузданное.

Руки Мака скользнули вниз по ее ягодицам, сжимая их и удерживая ее в ровном темпе, он поднимал свои бедра в эротическом ритме навстречу ей. Лив вцепилась в его плечи, впилась пальцами в его кожу и раскачивалась вдоль всей его твердой длины. Их стоны слились в один, и она ощутила это снова. Мак скользнул руками вверх к ее груди. Его сильные пальцы коснулись нежной кожи под грудью, а затем поднялись выше, пока ее соски не закаменели от его ласки.

Но этого было недостаточно.

— Мне нужны твои губы, — простонала она.

Он приподнял голову и засосал один твердый сосок в рот.

Лив испустила крик и запрокинула голову, вцепившись руками в его волосы. Он одарил вниманием обе ее груди, лаская языком, пока томление между ее бедрами не стало невыносимым.

Лив могла бы оставить все так — чисто физическим, лишь ее тело реагирует на его тело, — если бы он вдруг не замер, если бы он не поднял взгляд, если бы не покачал головой и не проговорил с тихим изумлением:

— Я не могу оторвать от тебя глаз.

Она могла бы убедить себя, что это ничего не значит, если бы ее сердце не перевернулось при этих словах, под этим его взглядом, от нежности его поцелуя, когда он снова притянул к себе ее рот.

Возможно, она велела бы себе выкинуть из головы романтическую чушь, если бы он не был таким нежным. Если бы не прикасался к ней с благоговением, от которого она дрожала. Если бы вот так не улыбнулся ей, когда чуть приподнял ее, чтобы надеть презерватив.

Наверное, больше всего на свете ее поразила улыбка.

Он улыбался, словно был счастлив быть здесь. Быть с ней.

Как будто он был счастлив.

Она была беззащитна против этой улыбки.

Лив опустилась, скользя по его горячей плоти. Его гортанный стон наполнил ее таким эротическим удовлетворением, что она повторила движение. Он ответил еще одним рычанием и внезапно перевернул ее на спину. И снова начались поцелуи. Медленные, сексуальные. Она широко раздвинула ноги. Его крепкий орган был прижат к ее пульсирующему лону.

— О, Лив… — простонал он, крепко сжал и вошел в нее.

Он наполнял ее, заставляя взлетать, взлетать так высоко, что она мгновенно поняла: падать на землю будет больно.

Мак отключился.

Он не знал, когда и как это произошло, но в одну минуту он купался в первозданном сиянии самого потрясающего сексуального опыта в своей жизни, а в следующую — его не существовало.

И понял это, только когда проснулся один в холодной постели.

Он приподнялся на локтях и оглядел темную спальню.

— Лив?

Она вышла из ванной. Почти одетая.

Мак сел и потер глаза.

— Что ты делаешь?

— Иду домой.

— Почему?

— Мы совершили то, ради чего я пришла.

Он хотел было обидеться, но потом вспомнил слова Малколма. После этого она станет уязвимой. Лив намеревалась держать дистанцию. Он всю ночь играл какую-то роль, как и она, и пьеса продолжалась. Поэтому Мак решил подыграть.

Он откинулся на изголовье кровати и сделал вид, что вовсе не кипит от возмущения.

— Ты даже не поцелуешь меня перед сном?

Она повиновалась, задержав губы ровно настолько, чтобы он снова затвердел. Он обнял ее за талию и попытался притянуть обратно, но она отстранилась.

— Для нас обоих будет лучше, если я уйду.

— Поясни свою мысль. А то я лично думаю, что будет лучше, если ты снова разденешься и покомандуешь мной еще немного.

— Это для твоего же блага. — Она просунула руки в футболку и натянула ее через голову. — Я поняла тебя и вижу, что тебе потребуется время, чтобы все это осмыслить.