VPIP? Еще бы! (не путать с VIP: VPIP – voluntarily put money in the pot, процент случаев, когда игрок добровольно вносит деньги в банк на префлопе). Отклонения от обычного размера ставок? Учтено. Оказывается, все это время я мотала на ус. Просто не чувствовала прогресса, пока не добилась ощутимых результатов.

Монте-Карло станет важным испытанием. Но хотя времени осталось немного, полтора месяца – слишком большой срок, чтобы не садиться за игру, говорит Эрик. И мы намечаем несколько промежуточных этапов – турниры не слишком далеко от Нью-Йорка, в казино Foxwoods и недавно заново открытом Maryland Live! – это то, что нужно, решает Эрик, в качестве дополнения к онлайн-турнирам и урокам стратегии на Run It Once. (В одном турнире я попаду в деньги, а другой продую, но, каким бы ни был результат, я играю регулярно, разбираю каждую раздачу, чтобы убедиться, что я играю правильно.) Мы будем связываться каждую неделю, чтобы обсудить, как идут дела и все ли в порядке – то есть не выигрываю я или проигрываю, а правильно ли я рассуждаю, верно ли принимаю решения, грамотно ли разыгрываю руки. В апреле я пересеку океан, чтобы принять участие в одном из важнейших событий в мире покера. А если и там дела пойдут хорошо? Что ж, после завершения EPT останется всего месяц до первого события WSOP – и всего два месяца до главного! Если я успешно преодолею все препятствия – ну, говорить пока рано, но в любом случае я полна энтузиазма.

* * *

Из Вегаса я возвращаюсь, похоже, уже другим человеком. Несколько недель спустя мой муж молча смотрит на меня, когда я вешаю трубку, закончив разговор со своим агентом. Я только что отклонила предложение выступить на мероприятии – впервые за всю свою карьеру – и сообщила, что я стою гораздо больше, чем они предлагают.

– Все хорошо? – спрашиваю я.

– Знаешь, ты стала гораздо реже позволять людям вытирать об тебя ноги, – задумчиво говорит он с нотками восхищения в голосе. – И это здорово.

Я улыбаюсь. Может, я все-таки стану большим болтающимся членом.

Игрок и зануда

Монте-Карло, апрель 2017 года

Не могу не воздать должное могущественной, но переменчивой госпоже Удаче, которая была благосклонна ко мне в личной жизни, хотя я посвятил почти всю свою профессиональную жизнь попыткам доказать, что ее не существует.

Марк Кац, “Загадки случая”

Я чертов Джеймс Бонд. Лечу на вертолете из Ниццы в Монте-Карло. Конникова. Мария Конникова. Звучит далеко не так складно, но мне нравится. Хотя Бонд на моем месте не испугался бы. А я мысленно набрасываю собственный некролог. Все-таки вертолеты падают слишком часто: на каждые сто тысяч часов лёта в среднем приходится 3,19 катастрофы, как сообщил мне сайт Федерального авиационного агентства, когда я сделала запрос в Google, который делает всякий нормальный человек перед поездкой: “Частота падений вертолетов”. Много это или мало? Я не знаю, но проверять как-то не хочется. Это на 3,19 больше, чем мне бы хотелось. И вообще, что за садюга изобрел эти вертолеты с их вращающимися острыми лопастями, способными обезглавить человека за миллисекунду?

Мой рейс из Нью-Йорка прилетел ночью, и весь последний час полета я пыталась погрузиться в подобающее медитативное состояние. Это как-никак мой первый выход на сцену. Мой решительный шаг в мир настоящего покера, так сказать. Монте-Карло – это высшие лиги игрового спорта. Все, что было до этого – просто тренировки. Ежедневные турниры в Вегасе, вылазки в Foxwoods и Maryland Live! – всего лишь мелкие местные матчи. Монте-Карло – международный уровень. Мне просто не пристало выглядеть напуганной. Но все внутреннее спокойствие, что мне удалось себе взрастить, растаяло за вечность ожидания в аэропорту Ниццы. Когда я отыскала стойку регистрации на вертолетные рейсы, мне сообщили, что погода нелетная и все вылеты Monacair задерживаются. Я предположила, что в таком случае будет проще добраться на автомобиле, но мне ответили: нет-нет, лучше дождаться вертолет.

Хорошие новости! Ко мне трусцой подбегает служащая аэропорта и сообщает, что появилось bref éclaircissement des nuages и просит пройти vite, vite, sîl vous plaît на посадку, иначе мы все пропустим. В смысле, окно в облаках закроется. Я бегу за ней, подхватив сумку, и ужас следует за мной по пятам. А что, если я бегу недостаточно vite и мы в самом деле промахнемся? Я пока не готова спускаться на землю с шиком Бонда, тем более что координация и глазомер у меня куда хуже, чем у него.

Ужас уступает место благоговейному восторгу, когда облака под нами расступаются и мне открывается вид на чистейшую лазурь Средиземного моря в окружении гор. Горы сверкают ослепительными красками: лоскуты яркой охры, пронзительно-желтого, насыщенного зеленого. Зазубренная скала скрывается под водой. Это так запредельно прекрасно, что я на время забываю про свою неизбежную кончину. Я представляю, как должна выглядеть со стороны: художественно растрепанные волосы, спокойствие во взгляде, готовность к грядущей славе. Улыбаюсь, довольная. Чертов Джеймс Бонд (позже на фото я вижу, что благодаря джетлагу больше смахивала на Остина Пауэрса). Мы садимся. Я выжила, Монте-Карло ждет, когда я его покорю.

В ту первую ночь я совершаю восхождение на гору к прославленному казино. Я пока не собираюсь играть – турнир, ради которого я приехала, EPT, проходит в другом заведении, на самом берегу моря, да и в любом случае Эрик предупреждал меня никогда не играть сразу после перелета. Джетлаг не особенно способствует ясности мысли. Но я хочу своими глазами увидеть место, где все начиналось, где, в каком-то смысле, берет исток моя история. Одолев несколько лестниц и поворотов, я оказываюсь среди ярких огней, в окружении драгоценностей, вечерних платьев, белых шлейфов, густого загара, денег. Я вдыхаю запах богатства, доставшегося без усилий. Запах сердца страны, где чтобы открыть счет в банке, надо положить не меньше миллиона евро. В любом другом месте победитель хайроллера становится героем. Здешние жители смотрят на таких героев снисходительно, едва ли не с жалостью: “Ой, он так радуется, что заполучил миллион-другой. Вот чудак”. Я иду по золотистому ковру и почти вижу, как все было. Вот тут, слева. Рулетка. 1936.

* * *

У рулеточного стола сидит странный игрок. Удивительна в нем не внешность – зачесанные назад темные волосы, редеющие у висков, сосредоточенное лицо с нахмуренными густыми бровями, так непохожее на светящиеся надеждой лица других игроков. Нет, взгляд Клары притягивают большие листы, которые он положил перед собой на стол. Они покрыты ровными рядами цифр – бастион кажущегося порядка в море игорного хаоса. Эти цифры неодолимо влекут ее. Математика всегда ее