– Не волнуйся, Миша. Я все сделаю правильно. Спи спокойно. Ну, или что ты там делаешь, за нами приглядывая? Сидишь на облаке? – спросил Тушнов у тишины. Постоял еще немного и пошел. А через несколько метров обернулся, вспомнив, что не сказал главного… – И спасибо тебе. За нее. Где бы ты… 

Он хотел сказать «где бы ты ни был», но яркий луч света, хрен его знает, каким образом пробившийся через плотный, разлившийся по небу свинец, и скользнувший по черному граниту креста, ясно дал понять, что Миша здесь. Совсем рядом…

Тушнов зажмурился, его пробрало буквально до костей. Он замер, не дыша. И снова открыл глаза. Все исчезло…

Домой он вернулся необычно тихий. Как всегда, Катя выскочила его встречать. Обняла, поцеловала.

– Продрог весь! Холодный… 

– Ничего. Сейчас нырну в горячую ванну. 

– Боюсь, не выйдет. Там Ваган. У него для тебя новости. – Катя свела брови. Не то чтобы встревоженно, но так… озадаченно, что ли? 

– Что-то случилось? 

– Еще как случилось. Вот… – Ваган пошарил в своем портфеле, который бросил здесь же, в коридоре, на тумбочке. И протянул ему какой-то документ. 

– Свидетельство о расторжении брака? – Дима вскинул на агента растерянный взгляд. – Но как? Я же не приехал… 

– Ага. Не приехал забрать свидетельство. Ты же не думал, что они его выписывают день в день, правда? Процесс был запущен. Все подготовительные действия совершены. Процедуру уже нельзя было остановить. 

И все? И все?! Так просто…

Дима ошарашенно кивнул. Это был такой… насыщенный по эмоциям день, что он уже не вывозил. Ей богу. Опустился задницей на пуф. Растер лицо.

– Может, его как-то можно аннулировать? – пробормотала Катя, видя его состояние. 

– С ума сошла? Нет! Ни за что. – Дима снова вскочил. Осторожно обхватил Катю за руки. – Ни за что. Мы поженимся в самое ближайшее время. 

Он думал, она обрадуется. А вместо этого Катя включила заднюю. Это было так неожиданно, что он только спустя пару минут объяснений понял. Она не отказывалась. Она просто хотела перенести…

– По предыдущему опыту, думаю, я вернусь в форму уже через пару месяцев после родов. Тогда и сыграем свадьбу. С платьем, лимузином и банкетом. У меня никогда не было свадьбы, свадебного платья… Праздника. А впрочем, глупости все. И старая я уже для этого. Только народ смешить, – пошла Катя на попятный, очевидно сбитая с толку его молчанием. 

– Ну, уж нет! – отмер Тушнов, до которого с запозданием дошло, что к чему. – Будет тебе свадьба. И все, что хочешь, будет… 

Все… что… захочешь… будет.

– Мам, а кого ты больше всех любишь? – совсем по-детски спросила Жанка, лежа головой на коленях у матери. Что-то у нее случилось с Князевым. Что-то серьезное. То, что если и не изменило ее целиком, но определенно наложило свой отпечаток. И то, о чем Жанна не была готова говорить даже теперь, когда между ней с матерью вдруг воцарился хрупкий мир. 

– Я люблю спаржу в масле. И ужасно люблю шампанское. Которого мне в ближайшее время не видать, как своих ушей. 

– А из своих детей? 

– Детей я не ем, – отрезала Катя, не в силах поверить, что Жанка и правда на полном серьезе задает такие глупые вопросы. Как будто и впрямь верила, что Катя могла выбрать любимчика. 

– Наверное, Сашку… – гнула свое дочурка, ревниво поглядывая на прикорнувшего в люльке брата. 

Как он спал в этом шуме – непонятно. Ну, ведь сплошной балаган. Почему она вообще решила, что хочет свадьбу? Нет, поначалу было, конечно, весело. Один взгляд, который Тушнов на нее бросил, когда впервые увидел в платье, чего стоил! И танцевать ей понравилось, и позировать фотографу. Но чем дольше это все тянулось, тем сильнее хотелось домой. Корсет врезался в ребра, грудь болела от прибывшего молока, а от соприкосновения с фатой чесалась кожа. И хотелось поскорее это все снять. Из-за дискомфорта. Но еще и потому, что ей, наконец, дали зеленый свет. И брачная ночь обещала быть… насыщенной. Кто там говорил, что пролактин существенно снижает либидо? Ага! Как бы не так. У нее был настолько горячий… муж! Теперь уже муж… Что ее либидо все нипочем было. Она Тушнова хотела, как кошка. Особенно когда он так на нее смотрел. Вот, как сейчас. Или когда она кормила Сашку грудью. Или когда размазывала по телу крем, опасаясь растяжек и прочих побочных эффектов беременности.

– Жан, а ты тут на мне разлеглась по делу? Или так? Я ведь все же, как-никак – невеста. И у меня здесь какие-никакие обязанности. 

– Я хотела спросить… 

– Да? 

– Ты не против, если я поживу… дома? 

Рука Кати в волосах дочери замерла. Значит, все даже серьезней, чем она думала.

– Конечно, нет. Живи, сколько хочешь. А если хочешь, вообще переезжай к нам. 

– Нет. Это… лишнее. Не хочу вам мешать. 

– Ты не помешаешь. А когда узнаешь Диму получше, поймешь… 

– Почему ты с ним? 

– И это тоже. И не будешь кривиться каждый раз, видя нас вместе. 

Жанка выпрямилась на диванчике. Отвела взгляд.

– Я знаю, что жуткая эгоистка. Но это не так просто. 

– Ну, и ладно. Как есть. Не вини себя. Ты же стараешься принять ситуацию. А я это очень ценю. 

Нет, до прежней идиллии им еще было далеко, но! Они двигались в верном направлении. По факту Жанка оставалась единственным бастионом, который еще не пал перед обаянием ее новоиспечённого мужа. А его нужно было срочно вызволять из загребущих лап Люси, которая отжала Димасика у Катиной матери. По крайне мере, до того, как попасть в ее руки, тот совершенно точно вальсировал с ней. Родители Кати были без ума от Тушнова.

– Не хочешь потанцевать? – поинтересовалась Катя у дочери. 

– Нет, – покачала головой та. Катя задержалась взглядом на ее лице. Отмечая складки в уголках губ. И потухший взгляд. 

– Тебя Князев обидел? 

Катя легонько вздрогнула.

– Нет, – покачала головой. – Это я… – взмахнула рукой и сглотнула, не договорив. 

– Ладно… Но если что – ты мне только скажи. 

– Иди. Ты, кажется, хотела танцевать. 

Да. Хотела. Но не меньше она хотела выяснить, какого черта происходит с ее дочкой.

– Это что здесь за красавица? Неужели моя жена? – подоспел Тушнов и закружил Катю за руку. Та засмеялась. Упала в его объятья. 

– Как ты отделался от Люси? – улыбнулась она. 

– Перепоручил ее Родиону и Исе. 

Катя кивнула. Обвела взглядом шикарно убранный зал.

– Как думаешь, мы уже можем уйти? 

– Вполне. Ты уверена, что хочешь оставить Сашку родителям?