- Извини, дружок, - сэр Джордас вернул беглеца на стол. - После практики я обещал вернуть вас в столовую, вы еще нужны для ужина.

... а вот теперь - настолько.

Практика оказалась премерзким, совершенно отвратительным мероприятием. Сначала у нас ничего не получилось. От попыток хотя бы просто разглядеть тончайшие серебристые нити стазиса, опутывавшие окоченевших крыс, слезились глаза и ломило уши, в какой-то момент я готова была поверить, что никакой магии тут нет и вовсе, а зверьки просто замёрзли. Однако именно в этот самый момент я внезапно встретилась взглядом с Габриэлем. Его бледное лицо с посиневшими губами без очков - вероятно, они запотели и их пришлось снять, хотя Габ частенько решал эту проблему с помощью водной магии, так вот, его лицо казалось...вдохновенным. Так творит в моём представлении художник, окуная тончайшую беличью кисть в густую маслянистую краску, а не замерзший мальчишка, терзающий крысиный полутруп. Но Габ выглядел едва ли не счастливым, настолько поглощенным своим занятием, что я тоже удвоила усилия и наконец-то разглядела мерцающую паутину стазиса. Процесс снятия был практически ювелирным и совершенно индивидуальным. Обладателям огненной стихии нужно было не сжечь, а аккуратно согреть плетение, поскольку при резком снятии стазиса организм, очень уязвимый в первые моменты, мог не выдержать и погибнуть. Пара первых жертв неопытности и резкости студентов уже лежала в приготовленном заранее мешки у стены. "Стазис - всегда грань, и лишь от вас зависит, на какую сторону вы подтолкнете своего подопечного'', - проговорил сэр Джордас, а в моей памяти заворочались воспоминания...кто-то уже говорил мне о грани, но кто и когда?

Из размышлений меня выдернул резкий иголочный укус очнувшегося крысеныша. Я взвизгнула - если бы могла, конечно, - и отшвырнула удачный результат эксперимента в некстати топтавшегося рядом Бри, а тот не задумываясь отбил хвостатого бедолагу прямо в профессора.

- Браво, Джеймс. Ваш самоконтроль радует не меньше, чем практические успехи, - сэр Джордас аккуратно положил вновь застывшего зверька на стол. - Могли бы спалить, но всего лишь швырнули мне в лицо. Дайте-ка сюда вашу руку, не тащиться же к целителям из-за такой мелочи, а кровь в лаборатории факультета смерти иногда приводит к непредсказуемым последствиям.

И он схватил меня за окровавленную руку. Огонь, столь неуместно чувствительный к этому человеку, метался под кожей, приливал к щекам. Место укуса быстро затянулось и теперь чесалось и зудело.

"Аразноглазик-то как скривился, любо-дорого посмотреть!"

"Это он от зависти к пробуждению крысака"

"Ну-ну"

После зубодробительной практики по неоднократному издевательству над животными мне хотелось одного - побыть одной, и я вместо обеда ушла к лечебному корпусу. Здесь обнаружилось удивительное укромное местечко - какие-то сплетенные наподобие беседки разлапистые невысокие деревья. Весной и летом, наверное, совсем красиво, но даже сейчас смотрелось неплохо. На земле лежали тесно прижатые друг к другу доски, сваленные бревна с натяжкой можно было принять за скамейку - на фоне общего порядка незаконченная стройка привлекала внимание, но поблизости не было никого. Тут я и расположилась. Несколько минут просто бездумно смотрела в серое пасмурное небо, потом неожиданно для себя начала беззвучно напевать ту самую колыбельную, которую пел в своей каморке сэр Франц. Слов я не запомнила, да и разговорный час еще не настал, но музыка звучала внутри меня, наполняя каким-то печальным покоем. Представила себе, что рука - это кисть, а огонь краска, и стала по памяти выжигать на досках портрет маленького Лукаса.

Затея была идиотская, потому что потом следы своих художеств нужно было непременно стереть. Да и карандашами и красками рисую я довольно плохо, и уж точно никак не способна воспроизвести по памяти портрет. Но магически сделать это оказалось гораздо проще - пламя делало большую часть работы за меня.

Когда работа была закончена, я полюбовалась результатом - "рисунок", конечно, был выполнен в одном цвете, но в целом, ребенок получился вполне узнаваем. Даже жаль будет уничтожать его.

- Что это, адепт Ласки? - я чуть не свалилась от неожиданности и досады.

"Запалили, совсем бдительность потеряла"

"А ты на что?"

"А у меня есть отдельная пара глаз?"

Я обернулась и увидела коменданта - мистера Иртена Мармета.

Наш незаметный и обычно молчаливый комендант кутался в какой-то серый, потрепанный на вид пиджак. Его невыразительное непроницаемое лицо стало чуть более человечным. Сердце у меня забилось сильнее.

- Мне кажется, его зовут Лукас, - небрежно сказала я.

- Лукас... - сэр Мармет присел рядом на бревна. - Такой серьезный, трудно узнать. Вообще-то, он был очень веселый.

- Наверное, в Академии ему было скучно? - я высказывала наугад, ежесекундно ожидая "взрыва" - недоуменного вопроса, а с чего это малыш Лукас был в Академии, и далее -откуда я знаю имя, лицо, и вообще, зачем и почему, но суровый комендант смотрел на портрет с печальной нежностью и, кажется, рад был поговорить, совершенно забыв, что я не должна и не могу быть в курсе.

- Скучно? О, нет, его тут так все любили. Каждый готов был играть с ним с утра до вечера.

- Особенно сэр Лаэн?

- Сэр Лаэн... - комендант посмотрел на меня растерянно, словно я заговорила вдруг на каком-то другом языке. - Надо полагать, хотя, конечно, он очень занят.

- Но разве не сэр Лаэн...привел сюда Лукаса?

- Конечно, - сэр Мармет пожал плечами. - Но...

Он тряхнул головой, словно возвращаясь из воспоминаний в реальное время.

Я попробовала зайти с другой стороны.

- Такая трагедия... как же сэр Лаэн мог допустить такое?

- Он не всесилен... Мы все не можем себе простить.

- Все..?

- Те, кто тогда здесь работал.

Мысли метались в моей голове, как голодные карпы в ожидании крошки хлеба. Кто же мог предположить, что источником информации может стать наш немногословный малозаметный комендант... о чем же его спросить? Не спугнуть бы, не спугнуть...

- Как это случилось? - я сдалась собственному любопытству. Я ожидала сворачивания разговора, но мой собеседник только горько усмехнулся и ответил неожиданно полноценно:

- Кто знает, адепт. Здесь работают сильные маги, но дети...дети всегда уязвимы по определению. Уязвимы и являются неплохим рычагов воздействия. Сэр Лаэн был молод и полон сил и...идей. Довольно революционных идей, надо сказать. Имел немало сторонников и возможностей влияния. Но все оборвалось вместе с жизнью маленького Лукаса. Вы такой юный, вам, наверное, сложно понять, как можно любить ребенка и насколько чистая, безусловная эта любовь. Насколько огромна и неподъемна вина того, кто не смог уберечь...

- Так дело было в... - я замялась, не зная, как правильно сформулировать. - В политике?