– За те несколько коротких дней, что мы провели в море, на этом корабле произошло множество странностей. За это может быть ответственна иная сторона, которую никто из вас не принял во внимание…

Кэролайн опустила чашку.

– То есть вы, Стед, хотите сказать, что я не знаю, что происходит в моей собственной каюте? Драгоценности пропали. Это факт.

Ему стало не по себе. Он не любил вступать в спор с девушками. Он вспомнил пикеты у здания суда, протестующих у здания его редакции.

Кэролайн вскинула бровь.

– Вы невысокого мнения о женщинах, не так ли, мистер Стед?

Он прочистил горло.

– Не так. Мой послужной список говорит сам за себя. Да я просто поборник женской эмансипации. Вы, американцы, не знаете, но существует британский закон, который носит мое имя…

– Акт Стеда. Мы все о нем знаем, и о деле Элизы Арм-стронг тоже, – произнесла Люси Дафф-Гордон.

Было что-то в том, как она произнесла имя Элизы, что его встревожило.

– Из-за этого дела вы попали в тюрьму, верно? – произнес Астор с легким смешком.

Стеду показалось, что на горле затянулась петля, хотя он уже должен был привыкнуть к тому, как прошлое швыряют ему в лицо.

– Вы намерены отстаивать свою невиновность, однако я сомневаюсь, что в Англии невиновных знаменитостей отправляют за решетку, – заметила Кэролайн с жесткостью, которая его удивила. – Судя по тому, что я читала, вы не признавались, пока другая газета не докопалась до правды.

Она, по крайней мере, была знакома с деталями суда, пришлось отдать ей должное.

– Чего вы от меня хотите, миссис Флетчер? Я жалею о той ночи: по прошествии времени я осознаю, что совершил ужасную ошибку в некоторых аспектах. Однако я сполна заплатил за них тремя месяцами в Колбате. А это больше, чем могут похвастаться те развратники, что регулярно эксплуатируют юных девочек – таких, как Элиза Армстронг.

Под оценивающим взглядом Кэролайн Стед на мгновение вспотел. Но если она и собиралась привести очередной аргумент, то он оказался утерян, когда к столу подошел ее муж. И не нужно было обладать детективными способностями, чтобы в считаные мгновения понять, что этим утром отношения между ними натянуты.

– Я вдруг поняла, что не голодна, – произнесла Кэролайн, вставая.

Стед множество раз видел, как разыгрывалась подобная сцена, а вот ее муж, разинув рот, смотрел, как она уходит.

– Ох батюшки… – Стеду стало даже жаль, что она их покинула.

Марк промолчал, уныло опустившись на ее место.

Асторы и Дафф-Гордоны вежливо сбежали, как только официанты подскочили убрать использованные тарелки.

За столом остались Стед и Марк.

– Полагаю, следовало бы догнать ее и извиниться.

– Через пару минут, возможно. Ей нужно остыть.

– Не в обиду вам, но этим утром вы кажетесь особенно грустным.

– Разве? – Марк тоскливо улыбнулся.

Стед допил свой кофе.

– Слышал, у вашей жены… трудности? Среди ее вещей шалит незримая рука? Вы не рассматривали возможность вмешательства духов?

Марк побледнел.

– Что вы имеете в виду? Вы говорите о…

– О призраках, – прямо сказал Стед. – Кто-то из вашего прошлого. Кто-то, недавно умерший. Никто не приходит на ум, о ком бы вы думали?

Марк нахмурился.

– Вижу, Кэролайн рассказала вам о Лиллиан.

Вот это поворот.

– Лиллиан, – повторил Стед. – Ваша…

Бывшая жена? Первая любовь?

– Да, Лиллиан. Моя… мы были очень близки.

Стед подался вперед.

– Что произошло?

Марк напрягся.

– Ужасный несчастный случай, вот и все.

– Понятно, – мягко отозвался Стед. – Мистер Флетчер. Живые часто становятся для мертвых якорем. Временами, когда чувства к усопшему очень, очень сильны, они привязывают его к нам. Не позволяют уйти в мир иной. Ваша любовь к этой мертвой женщине, кем бы она ни была, может удерживать ее здесь, с вами, на земле. Даже на этом корабле. Вы не думали?

Наблюдая, как Марк переваривает услышанное, Стед снова вспомнил Элизу Армстронг. Тоненькая юная фигурка в постели и его собственное смятение терзали его до сих пор.

Марк с хлопком встряхнул салфетку, расстелил ее на коленях.

– Нет, не думал, потому что не верю в эту чушь и буду благодарен, если вы больше не будете поднимать эту тему, – произнес он, когда снова подошел официант.

Стед прикусил язык. И не стал высказывать мысль, которая промелькнула у него в тот момент: что гнев Кэролайн Флетчер на супруга вполне оправдан. Стед просто поднялся из-за стола, отодвинув салфетку в сторону.

– Посмотритесь в зеркало при случае – долгим, пристальным взглядом. Очевидно, есть нечто, что гложет вашу совесть, и вы должны разобраться с этим прежде, чем оно поглотит вашу жизнь – и ваш брак.

И ушел, не оглядываясь, по коридорам, бурлящим суетой. Неведение, повсюду неведение и равнодушие, думал Стед. Люди в опасности, это ясно как божий день любому, что найдет время присмотреться, но все эти легкомысленные глупцы способны говорить лишь о капитанском бале. Стед слышал звон – пассажиры по всему кораблю вызывали персонал: звон тщеславия, высокий и пронзительный, как миллион колокольчиков на яростном ветру.

10 апреля 1912 г. 21:15

Внесено в журнал доктора Элис Лидер

Строго конфиденциально

Пациент: Энни Хеббли

Возраст: 18 лет

Я отдыхала в своей каюте, когда ко мне вдруг обратилась стюардесса по имени Энни Хеббли. Она выглядела измученной, так как весь день провела на ногах: колокольчики вызова прислуги звонили без остановки, поскольку дамы первого класса готовились к вечернему капитанскому балу. Не могу сказать, что этот бал сколько-нибудь интересует меня, поэтому я коротала время за чтением, когда она вошла, спотыкаясь, взволнованная, с безумным взором.

Есть в ней нечто странное. Она напоминает мне служанок из низшего класса и работниц фабрик, с которыми я работала в психиатрической лечебнице Уиллард. Похоже, что у ребенка, вверенного ей на попечение, появились длинные красные рубцы, похожие на царапины, что стюардессу и напугало. Возможно, девочка поцарапала сама себя. У младенцев, как известно, иногда такое случается, сказала я ей. Затем мисс Хеббли перешла к сути дела: поговаривали, что подобный феномен случился и с погибшим мальчиком-слугой. Она боялась, что на корабле происходит нечто необъяснимое. Глаза мисс Хеббли горели лихорадочным огнем, как у многих моих пациентов. Она явно не спала.