Я вытащил один из халатов. Он был расшит золотом. Звезды, горы, серп полумесяца. И тонкие стебли по подолу. Я представил, как в этом халате смотрелся бы лекарь. Бледная, мерцающая перламутром, кожа казалась бы еще светлее, а волосы блестели золотом, словно эта вышивка. 

Он бы сиял, словно луна на черном полотне неба. Прекрасный и далекий. Недоступный. А там, под этим халатом, больше ничего. Гладкая обнаженная кожа. В моем полном распоряжении. Я прижал ткань к лицу, вдыхая запах пыли. Почему она не пахнет сладкими цветами? Почему аромат есть у проклятой сароен, но нет у меня?! 

Я вспомнил, как генеральский сынок стискивал его. Как его грязные лапы обвивали тонкую талию. Он сжимал его так, словно хотел оставить себе. Забрать с проклятого ристалища с собой. Он так смотрел на Рэйдена… Притягивал к себе. Шептал на ухо. Он хотел его. Хотел МОЕГО лекаря. 

Нет. Не-е-ет. Нет! 

Я тихо застонал, вдыхая запах пыли. 

— Простите… Я стучал, но вы, кажется… не слышали. 

Я резко вскинул голову. У входа стоял Рэйден. 

Это… моя фантазия? 

— Я могу войти? — Рэйден отодвинул хлипкую дверь. — Неважно — я уже вошел. 

Каждый его шаг напоминал парящего в небесах бога. Он легко и стремительно ступал, взвивая подолом пыльные облака, которые походили на клубы тумана. Бог Тумана и ядовитых растений, способных лишить рассудка. 

Он остановился передо мной и сурово сжал губы. Только сейчас я понял, что он реален. Лекарь из моего воображения наверняка поступил бы иначе. Он взобрался бы мне на колени, убирая с лица волосы и запустил свои нежные ладони мне под одежду. Он прижался бы ко мне, потерся губами о мою шею и прошептал на ухо, как дико переживал обо мне там, на тренировочной площадке. Он бы шептал и шептал. О том, как волновался и вздрагивал от каждого удара. О том, как гордился мной. И о том, как пытался не показать всем вокруг, насколько сильно боится за меня. Как пытался скрыть свои чувства, и вот наконец… И пока он говорил бы, его ладони стаскивали с меня одежду, пробирались под ткань нижней рубашки и штанов, царапали бы ногтями… 

Но весь его вид говорил лишь о том, что он жутко чем-то недоволен и буквально наступает себе на горло. 

Я постарался взять себя в руки. Честно постарался. Но понимал, что если скажу хотя бы слово, то голос выдаст мое состояние. 

Я вопросительно выгнул брови, а он в ответ протянул мне небольшую деревянную баночку и угрюмо буркнул:

— Вот! 

Я заставил себя сидеть смирно и не шевелиться. Этот мерзавец достаточно надо мной поиздевался. 

С трудом я прохрипел:

— Что это? 

В привычной уже манере он закатил глаза, тяжело вздохнул, взял меня за руку и вложил в ладонь баночку. 

— Это мазь. Поможет с вашими ранами. Нужно покрыть толстым слоем каждую. И после омовения еще раз. 

От прикосновения его руки, меня сначала согрело непривычным теплом, а потом окатило таким жаром, что стало трудно дышать. Но его теплые и невыразимо нежные ладони заставили мое сердце биться заново. Все проблемы разом отступили, не выдержав натиска его совершенства. Больше я не думал ни о чем. Существовал только Рэйден. В сумраке и уединении моего дома. Один на один со мной. Держащий за руку. В полном моем распоряжении и в моей власти. 

Он колдун. Теперь я уверен в этом точно. 

Он уже собирался убрать руки, но я вцепился в его запястья, не заботясь тем, что он может подумать. Я же имею право на это? Прикосновение одного мужчины к другому. Это ведь так невинно. И обыденно. Даже меня, принца, изредка касались другие люди. Нет ничего такого в том, что я трогаю его. 

Зачем? 

Просто чтобы понять, как именно он колдует. Что делает, чтобы подчинять своей власти других? Возможно, через прикосновение. А еще чтобы узнать, что ощущает Эйка, когда руки Рэйдена дарят ей сладкие ласки. 

Для чего мне это? Чтобы постоянно думать о том, чего я навечно лишен? Чтобы мучиться от того, что это мне недоступно? 

Не знаю. Я устал. А с ним хотелось забыть обо всем и отдаться чувствам. Чувствам, которых во мне оказалось слишком много. 

С трудом, я хрипло выдохнул:

— Поможете мне? 

Рэйден удивленно открыл глаза и приоткрыл рот. 

Чтобы он не успел ничего сказать, я торопливо пояснил:

— Я не дотянусь до тех, что на спине. 

Он закатил глаза, как будто имел дело с надоедливым ребенком. 

Я понял, что нахожусь в странном диком состоянии. Кровь все еще яростно бурлила после схватки и отчаянного страха за этого гордеца. Но вместе с этим я испытывал ненормальную тягу к мерзавцу. Как с этим бороться, я не знал. 

Может… может, если я узнаю, чем он так покорил сароен и дочь генерала, мне станет легче? 

— Без вас мне не справиться. Вы ведь… — Не в силах сдержаться я почти умоляюще уставился на него: — …обещали помогать всем нуждающимся. 

— Вообще-то, я должен еще приготовить лечебный завтрак для вашего друга. Господин Дайске пришел в себя. 

— Что?! — Я подскочил, оказавшись почти вплотную к нему. Рэйден не отшатнулся. Просто задрал голову, обнажая белую шею с тонкой алой царапиной. — Вы ранены. — Я не удержался и провел пальцем по коже под раной. Какая же нежная и гладкая… ни следа щетины. Словно я касался шелка. 

Рэйден отдернулся и пожал плечами:

— Это даже не царапина. 

Как я мог забыть, что эта мразь, генеральский сынок, нанес ему рану?! Следовало его убить прямо там. Всем остальным в назидание. Чтобы никто не смел даже думать, что сможет коснуться лекаря пальцем и остаться безнаказанным. 

— У вас кровь! — Я рявкнул так, что Рэйден вздрогнул. Пальцы сжались вокруг шершавой деревянной баночки. Это ведь мазь… — Стойте смирно. Нужно залечить рану. — Я снял крышку, и по воздуху разлился насыщенный запах дождя, горящих листьев и еще чего-то такого, чем пахнет только в лазаретах. 

Рэйден задумчиво коснулся раны и провел вдоль нее тонким пальцем. Даже в этом движении было что-то безумно соблазнительное.

— Даже кро-о-овь? — Он так протянул это слово, будто простонал, и по коже побежали мурашки предвкушения. — Тогда тем более мазать не нужно. — На мой вопросительный взгляд он пояснил: — Это придаст мне героизма в глазах дам. — Он усмехнулся своим мыслям и отвернулся, взмахнув широким рукавом. — Давайте быстрее, если хотите навестить его. Мне еще нужно поспать. Хоть немного. 

Я продолжал стоять, оглушенный его словами. Придаст героизма в глазах дам? Значит, ЭТО ему нужно? Эйку и Лу и так все устраивает. Но видимо их ему мало. Я вспомнил слова Ясуо о возможной тайной любовнице. 

О чем я вообще думаю?! Он — мужчина. И пристрастия у него мужские. Мне тоже следует вспомнить о том, кто я и зачем я здесь.