бросить свой пост. Видения армии Конды, беспрепятственно скачущей через границу, были для него еще более ненавистны, чем его собственная бессмысленная смерть. Когда он умрет, о нем будут говорить, что он погиб, сопротивляясь Конде до конца.

Снежная женщина подходила все ближе, и теперь была всего в паре ярдов от Годо. Он размял замерзшие мышцы и снял тяжелое шипованное бревно со спины яка.

- Что ж, давай. – Он пытался звучать сильным и уверенным, но все его резервы были давно истощены. Ему было сложно даже взмахнуть тяжелым бревном, особенно потому, что он знал, что никакого толку от этого не будет. Невозможно сражаться с холодом оружием из дерева и металла.

На расстоянии вытянутой руки, йуки-онна подняла голову и откинула назад свои волосы. Годо ахнул, увидев бездонные черные омуты ее глаз. Он почувствовал легкое разочарование от того, что не узнал черты лица снежной женщины. Возможно, она была столь сыта его людьми, что не чувствовала необходимости принимать облик кого-то, кого он любил. Вероятно, она приняла лик кого-то, кто был ему дорог, кого-то из его далекого прошлого, кого его одурманенный мозг не смог опознать.

- Приветствую тебя, проклятье гор. Я Годо, вождь разбойников Санзоку. Забери меня, если сможешь, но обещай мне: как только меня не станет, продолжай блуждать здесь. Забери столько людей Эйгандзё, сколько сможешь. Сделай эту границу смертельной для всех, чтобы никто и никогда не пытался пересечь ее в этом месте.

Его речь придала Годо энергии, и он взмахнул шипованным бревном, собрав остатки сил во всем своем могучем теле. Толстое оружие ударило в бок йуки-онна, и на мгновение показалось, что оно сметет ее в сторону. Но бревно пролетело сквозь нее, а снежная женщина осталась там, где и была.

Она шагнула к Годо и протянула руку. Призвав всю свою смелость, Годо не сводил глаз с лица убийственной силы и ждал.

Йуки-онна вздрогнула, словно ужаленная. Она опустила руку и медленно повернула голову в сторону Сердца Холода. Годо отогнал поток облегчения, когда эти кошмарные глаза вновь повернулись к нему.

Страшный дух сложила руки в рукава и склонила голову. Ее лицо скрылось за вуалью ее волос, и пока Годо смотрел, все тело йуки-онна медленно превратилось в облако снега, развеянное по ветру.

Холодная атмосфера на скале немедленно начала теплеть, а давление ослабло. Годо выдохнул и опустился на колени. Он с облегчением заметил, что его дыхание более не выглядело густым облаком белого тумана.

Обессиленный, но живой, Годо втянул себя на ноги, держась за кожаные поводья яка. Впервые за несколько недель он почувствовал слабое колыхание надежды. Многие из его воинов были мертвы, или разбежались. Армия Конды все еще ждала у самой границы. Война Ками все еще бушевала во всем мире. Но граница была защищена, и Конда не придет поработить их сегодня. Как бы это ни произошло, йуки-онна исчезла также таинственно, как и явилась. И благодаря этому, разбойники Санзоку выживут, чтобы сражаться за каждый новый день.

Годо влез в седло и направился вниз, возглавить остатки своей армии, которые он только сможет отыскать. Съехав со скалы, вождь разбойников наклонился к самой земле и подцепил свое шипованное бревно, подтянув его к себе за длинную металлическую цепь.

Армия Конды не могла знать, как изменилась их ситуация, и Годо горел желанием воспользоваться этим преимуществом.

Глава 17

Рассвет еще не пролил первые солнечные лучи на Сердце Холода, но небо становилось светлее с каждой секундой. Скрытый в тени отвесных скал, возвышавшихся вокруг плато, Тоши продолжал работать. Он стер определенный набор канджи из круга, сбив почти половину общего их количества, прежде чем появилась йуки-онна.

Настоящий дух был гораздо страшнее, чем иллюзия, вызванная Объятьями Ночи. Холод окружал истинную снежную женщину, подобно просторной мантии. Тоши чувствовал, как она впитывала в себя тепло со всего плато.

- Привет, - выкрикнул Тоши. Он все еще стоял на коленях, сбивая символы в камне тупым концом своей джитты. – Я не знаю, достаточно ли ты разумна, чтобы узнавать людей, или держать на них обиду, но мы с тобой встречались прежде. И, думаю, у тебя есть все причины ненавидеть меня.

Йуки-онна беззвучно стояла за полукругом из символов. Она медленно подняла голову, так, что ветер сдул ее длинные волосы с лица. Ее черты были такими же, какими Тоши их видел прежде, знакомые, но неизвестные ему. Бездонные черные глаза, острый, квадратный подбородок, фарфоровые скулы, все было таким же, как и в тот день, когда он впервые провел свой ритуал. Как и Годо, он слегка смутился, что не узнал в ней возлюбленную, но особым огорчением, хоть и некоторым облегчением, для него стало то, что он не увидел вновь лицо Кику.

Снежная женщина не выдала ни малейшего признака, что узнала его, и, тем не менее, сделала угрожающий шаг в сторону Тоши. Ее рот раскрылся, но вместо слов, лишь ледяной вой ветра слетел с ее губ.

Невозмутимый внешне, Тоши перешел к следующему символу. – Я одолжил твою силу, - сказал он. – Но теперь, я бы хотел вернуть ее. Не то, чтобы тебе ее не хватало. Ты умудрялась найти себе постоянное занятие даже без той части, что я взял. Думаю, в определенной степени, ты должна быть мне благодарна. Готов поспорить, у тебя не было столь удачной охоты за последнюю сотню лет.

Йуки-онна не проявляла никаких признаков благодарности, равно, как и гнева. Она просто продолжала медленно идти к Тоши с вытянутой в его сторону рукой, хотя она еще даже не дошла до линии канджи.

Тоши остановился. – Нет, - сказал он. – Я не ожидал, что ты согласишься. – Он вернулся к своей работе. – Ты ничем мне не обязана, и ты не ненавидишь меня. Ты ведь вовсе не такая, как мы, верно? Все, что тебя волнует, это твоя роль, твоя работа на этой горе. Должен сказать, ты с ней прекрасно справляешься.

Он завершил соскабливать последний канджи и вздохнул. – Вот и все, - сказал он. – Теперь ты можешь заполучить меня в любое время.

Снежная женщина остановилась рядом с оставшимися канджи на земле.

- Если бы ты была таким существом, которое бы узнавало лица и могло обижаться, - сказал Тоши, - тебе бы следовало быть осторожной. Там довольно сильная магия. Даже при том, что половина слов стерта, предложение все еще довольно мощное, чтобы причинить тебе вред.