— Боже, как хорошо! — послышался за их спиной удовлетворенный стон.

Обернувшись, подруги обнаружили полуобнаженного Пьера, развалившегося на кровати и блаженно созерцающего потолок. Опухоль от ударов на его лице немного спала, но все равно Пьера еще нельзя было назвать красавцем. Впрочем, синяки, как ни странно, отлично вписывались в его образ — молодой красавец с мощной фигурой и широкой грудной клеткой, покрытой жесткими темными волосами.

— Что вы застыли? — поинтересовался у них Пьер. — Вы же собирались принимать душ. Идите, а я после вас.

Подруги дружно направились в ванную комнату. Но вовсе не потому, что им так уж не терпелось влезть под душ, хотя и это тоже, но главное, они хотели без помех обсудить положение.

— Как ты думаешь, долго нам еще таскать за собой этого парня? — обратилась к подруге Юлька, включив воду.

— А чем он тебе мешает? — спросила Мариша. — Он же тебе нравился! И честно сказать, сейчас я его хорошенько рассмотрела, он очень даже ничего! И не говори, что он тебе никогда не нравился!

— Это было до того, как он нас предал!

— Зато потом спас!

— Один раз обманул, может и еще раз обмануть!

— Он весь в синяках из-за нас с тобой!

Это соображение заставило Юлю немного усовеститься. К обеду все трое успели привести себя в порядок. И чувствовали настоятельную необходимость побеседовать с Фейсалом, так сказать, по душам.

— Он по роду своих занятий должен хорошо знать тетку Раю, — поделилась своими соображениями Мариша. — И он мне показался славным парнем. Если в этом «Оазисе» что-то нечисто, если тут действительно пропадают люди, то этот Фейсал не сможет врать, что ничего об этом не слышал, и не краснеть при этом.

Юлька была согласна. И за обедом постаралась высмотреть Фейсала и усадить его за их столик. Пьера они оставили в комнате вкушать обед в одиночестве. Он пробовал протестовать, но подруги живо напомнили ему, что под покрывалом ему ходить еще минимум до вечера.

— А как ты в парандже будешь есть в общем зале? Это же комично. Ты ложку до рта донести не сможешь!

И Пьер со вздохом покорился. Поэтому сейчас никто не мешал подругам вовсю очаровывать ничего не подозревающего беднягу Фейсала. Тот охотно болтал с подругами, рассказывая им о том, как устроена жизнь в «Оазисе». Но им было совершенно наплевать на то, что урожай помидоров новой селекции в прошлом году увеличился в полтора раза, а в этом году обещает быть еще больше. Они только и ждали момента, когда смогут спросить парня о тетке Рае.

— Раиса Пернатых? — переспросил Фейсал. — Конечно, я ее помню. Но вы опоздали. Она уже улетела на родину.

— Улетела? — переспросила Мариша, прямо-таки впившись глазами в лицо Фейсала. — Вот как?

Но тот невозмутимо отправил в рот ложку фасолевого супа и кивнул:

— Да, она улетела.

— Как же так!

— Обычно, — пожал плечами Фейсал. — У нее закончился контракт, и она улетела.

— Ты это видел?

— Нет, просто вечером мы с ней попрощались. А утром я видел ее в автобусе.

— И ты с ней разговаривал?

— Да, — кивнул Фейсал. — То есть нет. Она мне кивнула на прощание. Но к чему эти вопросы? Вы прилетели сюда из-за госпожи Пернатых?

И не успели подруги поразиться его проницательности и удивиться, откуда Фейсал об этом знает, как парень продолжил:

— Вы, наверное, хотели бы сфотографировать госпожу Пернатых на ее рабочем месте. Так?

— Да, так, — с облегчением подтвердила Юля. — А с кем она общалась?

— Общалась? — удивился Фейсал. — Со мной. Со своими коллегами. Со всеми.

— Но с кем она особенно дружила?

— Не знаю, — покачал головой Фейсал. — Мне лично вообще показалось, что госпожа Пернатых не слишком общительна.

— Почему? — спросила Юля.

— Видите ли, все свое свободное время она предпочитала проводить в прогулках по пустыне.

Фейсал сказал и словно бы смутился. Во всяком случае, на его лице на мгновение мелькнуло испуганное выражение, словно он ляпнул что-то лишнее и теперь сожалеет.

— В пустыне? — нахмурилась Мариша. — А мы с вами где сейчас? Тут на много километров вокруг сплошная пустыня.

— Нет, — засмеялся Фейсал. — Я имею в виду настоящую пустыню. Она брала джип и уезжала кататься по пескам.

— Одна? — ахнула Юля.

— В том-то и дело, — ответил Фейсал. — И она была до того увлечена пустыней, что, когда джип сломался и свободных машин не нашлось, она взяла у кого-то из местных жителей верблюда и поехала на нем.

— На верблюде? Одна? — не поверила Юля.

— Да, да, я сам удивился, — кивнул Фейсал. — Но, как говорится, слов из песни не выкинешь. Можете мне поверить, госпожа Пернатых — дама с причудами. Можете так об этом и написать в своей статье. Это придаст ей своеобразный колорит.

Подруги молча обдумывали слова Фейсала. Разумеется, не о том, как сделать несуществующую статью более колоритной. А о том, какого черта тетке Рае понадобилось в дикой пустыне, да еще на верблюде.

— Скажите, а поблизости есть еще человеческое жилье? Может быть, госпожа Пернатых ездила туда?

Нет, — покачал головой Фейсал. — Она уезжала часа на два или три. За это время, даже если гнать машину, нельзя доехать ни до одного из соседних оазисов. А в других местах в пустыне люди не живут.

— И с ней никто никогда не ездил?

— В первый раз с ней ездил господин Зиновчик, — сказал Фейсал. — А потом она ездила одна, или ее сопровождал…

Но в этот момент его отвлек с вопросом круглый толстячок с каким-то растерянно страдающим выражением лица, блуждающий по залу. Толстячок хотел знать, что из предложенных за обедом блюд можно есть человеку с язвой желудка. Услышав о неожиданной проблеме, Фейсал полетел на кухню договариваться с поварами, чтобы они быстро приготовили ему кашу на воде и диетический суп-пюре. А потом принес толстячку тысячу извинений, объясняя, что не получил вовремя информации о его язве. Но уже на ужин обещал тому изумительное легкое куриное суфле.

Толстячок оказался человеком занудным. Успокаиваться не желал. И чтобы сгладить неприятный инцидент, когда один из порученных его попечению гостей чуть было не остался без обеда, Фейсал остался с ним. Впрочем, он больше подругам был и не нужен. Теперь их снова интересовал господин Зиновчик, который как-то раз катал тетку Раю по пустыне и вроде бы неплохо ее знал. После недолгих расспросов им указали на сухощавого мужчину средних лет, который задумчиво поглощал из стоящей перед ним мисочки десерт — свежие финики, отваренные в сахарном сиропе, и запивал их апельсиновым соком. Внешне он чем-то напоминал Юрия Алексеевича — любителя орхидей. Только Евгений Зиновчик был еще более задумчив и рассеян.