Тогда я встаю и иду на кухню. Часы на плите показывают 4:05. Понимая, что больше не усну, я включаю чайник. Пока чайник потихоньку закипает, я обвожу глазами кухню и, к огромному удивлению, понимаю, что это та самая квартира, где мы жили, когда погиб Эд, и где я живу сейчас. Она совершенно не похожа на ту, в которой я проснулась последний раз. Даже странно, как я могла этого сразу не заметить.

На стене висит календарь. Ага, декабрь 2010 года. Боже мой, это всего-навсего за три года до смерти Эда! Время летит с такой неумолимой быстротой, что сегодня, возможно, наш последний день вместе. При этой мысли у меня начинает кружиться голова.

Я пристально разглядываю календарь: «Обед с девочками», «Эд на работе, готовится к Рождеству», «Мама и папа». Почерк явно мой. Тем временем мои глаза останавливаются на дате 10 декабря. Я вижу только одно слово – «результаты», и никаких восклицательных знаков, никаких пояснений. И тут до меня доходит. Должно быть, сегодня 10 декабря. Должно быть, именно поэтому я и здесь. В этот день мы должны были узнать результаты лечения бесплодия.

Это означает, что весь год наша жизнь проходила исключительно под знаком восстановления моей репродуктивной функции. Как и договаривались, мы с Эдом посетили нашего лечащего врача. Он задал нам кучу вопросов интимного свойства и направил на обследование. Но результаты абсолютно ничего не показали. Врачи не нашли ни единой причины, почему я не могу забеременеть. И тем не менее дела обстояли именно так.

Тогда нам предоставили возможность искусственного оплодотворения. Одну-единственную, потому что после этого нам пришлось бы оплачивать все из своего кармана. И хотя я запретила себе возлагать на лечение слишком большие надежды, я не сомневалась, что это сработает. Почему бы и нет?

Процедура оказалась тяжелее, чем я думала.

– Полагаю, нам стоит попробовать внутриматочную искусственную инсеминацию, – сказал нам специалист.

Итак, нас внесли в лист ожидания, а через несколько месяцев мы получили вызов. Подошла наша очередь.

С самого начала у меня возникло такое ощущение, будто все это происходит с кем-то другим. Начиная от сдачи образцов спермы Эда для моей инсеминации и кончая гормональными препаратами, спазмами внизу живота и неизвестностью. Все это казалось мне чем-то нереальным, по крайней мере в первый раз.

И вот нате вам, я вернулась в прошлое именно в тот день, когда мы узнали, стоило ли нам так мучиться.

Несмотря на то что мне известен конечный результат, у меня невольно возникают вопросы. А что, если на сей раз все будет по-другому? И не потому ли я сейчас здесь? Эта мысль буквально сбивает с ног.

Чайник уже вовсю свистит. Трясущейся рукой я беру с полки кружку, кладу в нее чайный пакетик, заливаю кипятком. Дальнейшие действия я произвожу на автопилоте: помешиваю ложкой чай, достаю из холодильника молоко, щедро добавляю в кружку, ставлю молоко обратно. И, уже закрывая холодильник, чувствую у себя за спиной чье-то присутствие. Оглядываюсь и вижу Эда – всклокоченного, с мутным взглядом.

– Боже мой, Эд! Так недолго и инфаркт получить!

– Прости. – Он сонно трет глаза. – А почему ты встала ни свет ни заря?

– Что-то не спалось. Впрочем, могу задать тебе тот же вопрос.

– Я просто… Ну, видишь ли, наш диван не слишком удобный…

В разговоре повисает томительная пауза, которую я не могу заполнить, поскольку абсолютно не представляю, с какого такого перепуга Эд спит на диване. Поэтому я терпеливо жду, что он скажет дальше.

– Извини. Я тебе наговорил всякого прошлым вечером, но я не нарочно. Я просто… – Он растерянно трет рукой лицо. – Я просто потерял самообладание.

Он разводит руками, словно приглашая меня прижаться к нему. И я ни минуты не колеблюсь. Ведь мне, собственно, наплевать, что он наговорил прошлым вечером и что я ответила ему. Теперь это не имеет абсолютно никакого значения.

– Ничего. Все в порядке.

Эд отстраняется и вопросительно смотрит на меня:

– Значит, я могу вернуться обратно в постель?

Я отвечаю не сразу. Пусть немного помучается.

– Ладно. Так и быть.

– Прекрасно, – улыбается он.

– Хотя, честно говоря, сна ни в одном глазу. – Я сажусь за стол и делаю глоток чая. – Я, пожалуй, посижу здесь.

Эд растерянно мнется, вид у него обиженный.

– Тогда я останусь с тобой. – Он снова включает чайник, наливает себе чашку чая и присаживается за стол. – Итак, ты готова к сегодняшнему дню?

– Да. Полагаю, что так. А ты?

– Зо, я знаю, ты возлагаешь большие надежды, но есть одна вещь, которую я вчера действительно говорил вполне серьезно. Если на этот раз ничего не получится, не стоит падать духом. Доктор ведь сказал нам, что нет никакой гарантии – это лишь наша первая попытка.

– Я понимаю. Посмотрим, что получится.

– Ладно, поживем – увидим, – успокаивающе говорит Эд.

Я сижу, уставившись в кружку с чаем. И чувствую взгляд Эда, но не осмеливаюсь поднять на него глаза, боюсь разрыдаться. Вместо этого я решительно встаю и потуже затягиваю пояс халата:

– Пожалуй, пойду приму ванну.

– А я еще немножко посплю.

– О’кей. – Мне теперь точно не до сна, в голове непрерывно вертятся все эти «а что, если?» – и ванна, надеюсь, поможет немного прочистить мозги.

Час спустя я сижу на диване, завернувшись в полотенце, и смотрю немигающим взглядом на черный прямоугольник окна. Еще только 5:30, на улице темно и непривычно тихо; слышно только, как где-то вдали грохочут поезда да шуршит колесами проезжающая по лужам машина. Мой ежедневник лежит на столе, я листаю страницы и останавливаюсь на сегодняшней дате. «Результаты!!! 15:00. Уиттингтон». Я подчеркнула слово «результаты» и поставила несколько восклицательных знаков. Волнение, надежда – от всего этого можно свихнуться.

Я закрываю ежедневник. Впереди длинный день. И мне нужно чем-то его заполнить.

Тихо-тихо, чтобы не разбудить Эда, я влезаю в свои любимые обтягивающие джинсы, сверху надеваю несколько теплых фуфаек, сую ноги в сапоги, подпоясываю шарфом толстую парку, беру перчатки, напяливаю вязаную шапку с помпоном, кладу в сумку ключи и осторожно открываю входную дверь. Холодный воздух буквально с порога обжигает лицо, но я дышу полной грудью и смотрю, как тают в воздухе облачка замерзшего пара. Захлопнув дверь, я засовываю руки в карманы. Земля заледенела, под подошвами скрипит подмерзший бетон, и, чтобы хоть немного согреться, я энергично шагаю, прислушиваясь к ритму своих шагов. Я не ставлю перед собой никакой определенной цели – мне просто нужно выбраться из дому и подышать свежим воздухом. Почувствовать себя живой.

Я иду по знакомым улицам, сворачивая наугад, и не узнаю окружающие меня дома. Вспотев под толстым слоем одежды, я снимаю перчатки, чтобы рукам не было так жарко.