— Ты мне не друг, — прошипела она. — И ты не член нашейсемьи. Ты ничего не знаешь о нас, о том, как мы живем! Я сожалею, что ты вообщеприехала сюда.

Она повернулась и бросилась бежать, проталкиваясь сквозьтолпу завсегдатаев притона. Я смотрела ей вслед с болью в сердце.

— Она наверняка попытается найти его, — сказала я Эйбу.

Отвратительное понимающее выражение так и застыло на еголице.

— Это не имеет значения. Он больше не станет с нейсвязываться — если, конечно, дорожит смазливой физиономией.

Я продолжала волноваться из-за Виктории, но чувствовала, чтоЭйб прав насчет Ролана. С ним проблем не будет. Что же касается следующегопарня Виктории, сейчас об этом не стоило беспокоиться.

— Прекрасно. Значит, здесь все улажено. Не преследуй менябольше, — проворчала я.

— Сдержи свое обещание покинуть Бийск, и ты избавишься отменя.

Я прищурилась.

— Я уже говорила: я всегда держу свои обещания.

Торопливо шагая назад к дому Беликовых, я внезапнозадумалась, правда ли это. Стычка с Эйбом и Викторией подействовала как ушатхолодной воды на голову. Что я здесь делаю? В какой-то степени Эйб прав.Стараясь утишить свое горе, я обманывалась, притворяясь, будто семья Дмитрия —моя семья. Но это не так. Это не мой дом. Академия тоже перестала быть мнедомом. Единственное, что у меня осталось, это обещание — обещание, данноеДмитрию. Обещание, которое отошло на второй план со времени моего приезда сюда.

Некоторые члены семьи Беликовых уже ушли спать, когда явернулась, но кое-кто еще сидел в гостиной. Я проскользнула наверх в своюкомнату, с тревогой ожидая возвращения Виктории домой. Полчаса спустя яуслышала ее шаги и звук закрываемой двери. И тихонько постучалась.

— Виктория, — громким шепотом позвала я. — Это я.Пожалуйста, давай поговорим.

— Нет! Я никогда в жизни не стану разговаривать с тобой.

— Виктория...

— Убирайся!

— Я просто беспокоюсь за тебя.

— Ты не мой брат! Ты даже не моя сестра. Тебе здесь неместо!

Вот так-то. Я не хотела шума в коридоре, не хотела, чтобыдругие услышали, и вернулась в свою комнату с разбитым сердцем. Там яостановилась перед зеркалом и почему-то именно в этот момент поняла ее правоту.Даже Эйб прав. Мое место не в Бийске.

В мгновение ока я упаковала свои немногочисленные вещи, но,стоя наверху лестницы, заколебалась. Закрытая дверь Виктории глядела на меня, яс трудом преодолела желание постучать снова. Если я появлюсь у нее, скореевсего, последует новая стычка. Или, еще хуже, Виктория простит меня — и тогда язахочу остаться здесь навсегда, затеряться в покое семьи Дмитрия, найтиутешение в их простой жизни.

Сделав глубокий вдох, я ринулась вниз по лестнице и вышлачерез переднюю дверь. Мне хотелось попрощаться с ними, но я опасалась, что,увидя их лица, передумаю. Я понимала — пора уходить. Я была сердита и наВикторию, и на Эйба. Их слова причинили мне боль, но в них была правда. Это немой мир. Мне следует по-другому распорядиться своей жизнью. И я должна держатьсвои обещания.

Преодолев на скорости около восьми кварталов, я пошламедленнее. Не потому, что устала, просто не знала, куда идти. Покинутьродственников Дмитрия — такой трудный, такой важный шаг. Я присела у стены домав незнакомом темном дворе. Подступили слезы, не знаю почему. Я хотела, чтобывернулась прежняя жизнь. С Дмитрием и Лиссой. О господи, как я тосковала поним!

Однако Дмитрий ушел. Чтобы увидеть его, существовалодин-единственный способ — снова отправиться на поиски с целью убить его. Чтоже касается Лиссы... для меня она тоже более-менее ушла. Даже если я уцелею, недумаю, что она простит меня. Чувствуя себя ужасно потерянной и одинокой, япопыталась еще раз дотянуться до нее. Понимала, что это глупо, учитываявиденное раньше, но не смогла удержаться. Еще один раз. Я должна знать, займули я прежнее место, если вернусь. Я мгновенно проскользнула в ее сознание, моиразыгравшиеся эмоции облегчили процесс.

Лисса летела в самолете. Если Джил изначально была потрясенавстречей с известнейшими учениками Академии, то путешествие с ними ввергло еепочти в коматозное состояние. Во время полета она смотрела вокруг широкораспахнутыми глазами и едва ли произнесла хотя бы слово. Эйвери предложила ейбокал шампанского, но Джил лишь пролепетала в ответ: «Н-н-нет, спасибо». Послеэтого все позабыли о ней и продолжили болтать между собой. Лисса заметиланеловкость Джил, но не предприняла ничего, чтобы помочь ей. Это меня потрясло.Лисса, которую я знала, постаралась бы включить Джил в общий разговор, чтобы тапочувствовала себя лучше. К счастью, девочка, казалось, получала удовольствие,просто наблюдая за остальными персонажами.

Меня также успокоил тот факт, что ей предстояла встреча сМией. Лисса послала вперед сообщение Мии с просьбой позаботиться о Джил, когдаони прилетят, поскольку сама Лисса и остальные сразу же отправятся на прием кТатьяне. Мия ответила, что возьмет Джил под свое крыло на весь уикэнд и покажетей некоторые новые приемы с магией воды, которые она освоила. Лисса была рада,что ей не придется весь уик-энд нянчиться с новенькой.

Джил полностью выпала из поля зрения Лиссы, чего нельзясказать о другом персонаже, а именно Риде, брате Эйвери. Их отец счел хорошейидеей отправить Рида вместе с ними, и, поскольку мистер — ох, прошу прощения! —директор школы Лазар играл ключевую роль в организации этой поездки (с учетомпожеланий Татьяны, конечно), никаких возражений не последовало. Только Эйверизакатила глаза, шепнув об этом на ушко Лиссе, перед самой посадкой в самолет.

— Все мы в какой-то мере используем твою репутацию, —заявила Эйвери. — Папа позволил мне поехать, потому что ты на хорошем счету укоролевы, и он полагает, это положительно отразится на мне. И тогда, онрассчитывает, я тоже буду в милости у королевы, а значит, и Рид, и вся нашасемья.

Лисса постаралась не отягощать свое сознание подобнойлогикой. Ей не слишком нравилось, что Рид Лазар летит с ними, но главнымобразом потому, что он оставался таким же неприветливым, как во время их первойвстречи. Никакого серьезного значения его манеры не имели, ей просто былонеуютно рядом с ним. Он казался полной противоположностью Эйвери. В то времякак она была девушка живая, способная завязать разговор практически на любуютему, он сидел, плотно сжав губы, и отвечал, только когда к нему обращались.Лисса пока не понимала, что это — застенчивость или пренебрежение.

Она спросила, радует ли его поездка ко двору. В ответ онпросто пожал плечами.

— Мне все равно.

Говорил он почти враждебно, как будто ее вопрос обидел его,и Лисса оставила всякие попытки втянуть его в беседу. По крайней мере, у нее наглазах он разговаривал только со стражем Эйвери — Симоном, за исключением самойЭйвери, разумеется. Симон также летел с ними.