— Пока мне никакая защита не нужна, — вежливо, но состесненным сердцем ответила Лисса.

— Нет, но достаточно скоро ты покинешь школу. Мы подыскалидля тебя превосходных кандидатов. Один из них женщина — счастливая находка.

— Джанин Хэзевей предложила стать моим стражем, — внезапновыпалила Лисса.

Я не знала об этом, но пока она говорила, прочла в еесознании, как все произошло. Оказывается, вскоре после моего отъезда мамаподошла к ней с этим предложением. Я пребывала в легком шоке. Моя мама оченьпредана тому, кого защищала в данный момент, она совершила трудный шаг.

— Джанин Хэзевей? — Брови Татьяны взлетели вверх. — Уверена,у нее есть другие обязательства. Нет, мы нашли гораздо лучший вариант. Этамолодая леди всего на несколько лет старше тебя.

«Лучший вариант», чем Джанин Хэзевей? Маловероятно. Допоявления Дмитрия моя мать была золотым стандартом, по которому я мерилакрутизну стражей. «Молодая леди», о которой упоминалось, без сомнения,находилась под контролем Татьяны — и, что более важно, не носила фамилиюХэзевей. Королева не любила мою маму даже больше, чем меня. Как-то, читая мненотацию, Татьяна упомянула о мужчине, у которого была связь с моей матерью —как я полагаю, о моем отце, которого звали Ибрагим. Самое интересное, королеваговорила таким тоном, будто когда-то сама интересовалась этим мужчиной, и я неудивилась бы, если бы подобная связь всплыла наружу.

Лисса изобразила натянутую, вежливую улыбку и поблагодарилакоролеву за заботу. Мы обе понимали, что происходит. Медленно, но верноосуществлялся замысел Татьяны. Всем отведены определенные роли, ивоспротивиться ей не представлялось возможным. В сознании Лиссы промелькнуловоспоминание о том, что ей когда-то сказал Виктор Дашков. Он, конечно, былбезумным убийцей и похитителем, но, помимо этого, Виктор хотел затеятьреволюцию в среде мороев. Он полагал, что власть несправедливо сосредоточиласьв руках меньшинства и необходимы перемены. Иногда Лиссе казалось, что он прав.Однако Виктор Дашков — безумный злодей, чьи идеи не заслуживают признания.

Вскоре, как только позволили правила хорошего тона, Лиссаизвинилась перед королевой и удалилась в свою комнату с таким чувством, будтовот-вот взорвется от огорчения и ярости. По дороге она едва не столкнулась сЭйвери.

— Господи, я уж думала, что Рид не может поставить меня вболее неловкое положение, но нет! — воскликнула Эйвери. — Двое людей пыталисьзавязать с ним разговор, а он распугал их. Просто сказал Робин Бадика, чтобы тазаткнулась. В смысле, да, она тарахтит и тарахтит, но тем не менее... Этоскверно. — Трагическое выражение на лице Эйвери пошло на убыль, когда онавгляделась в лицо Лиссы. — Эй, что случилось?

Лисса оглянулась на Татьяну и снова посмотрела на Эйвери,находя утешение в дружеском взгляде ее серо-голубых глаз.

— Мне нужно выбраться отсюда. — Стремясь успокоиться, Лиссасделала глубокий вдох. — Помнишь, ты говорила, что знаешь, где тут можнополучить удовольствие. Когда мы перейдем к этому?

Эйвери улыбнулась.

— Как только пожелаешь.

Я вернулась к себе, сидящей в темном дворе. Эмоциипо-прежнему бушевали, я боролась со слезами. Мои сомнения подтвердились: Лиссабольше не нуждалась во мне, — и тем не менее меня не покидало чувство, будтопроисходит нечто странное, а я не имею возможности вмешаться. Наверно, на нееповлияло чувство вины, вызванное замечаниями Мии, или побочные эффекты работы сдухом, но все же... Это совсем другая Лисса.

Шаги по мостовой заставили меня поднять взгляд. Я ожидала,что меня может найти Эйб или Виктория, но нет.

Появилась Ева.

Старая женщина остановилась, шаль укутывала ее худые плечи,острый, умный взгляд с неодобрением устремился на меня. Я вздохнула.

— Что случилось? Дом обрушился на вашу семью? — Спросила я.

Все-таки в языковом барьере есть свои плюсы. Она поджалагубы.

— Тебе больше нельзя оставаться здесь, — сказала она.

У меня отвалилась челюсть.

— Вы... Вы говорите по-английски?

Она фыркнула.

— Конечно.

Я вскочила.

— И все это время вы просто притворялись, заставляя Павлаиграть роль переводчика?

— Так легче, — просто ответила она. — Если не знаешь языка,то избавляешься от всяких надоедливых разговоров. А я выяснила, что американцынадоедливы.

Я все еще пребывала в полном ошеломлении.

— Вы даже не знаете меня, но с первого дня не жаловали!Почему? Почему вы ненавидите меня?

— Я не ненавижу тебя. Просто разочарована.

— Разочарованы? В каком смысле?

— Я видела во сне твой приезд.

— Я слышала об этом. Вы часто видите пророческие сны?

— Иногда, — ответила она. Лунный свет поблескивал в ееглазах, усиливая потустороннее впечатление от ее облика. Холодок пробежал уменя по спине. — Иногда мои сны сбываются, иногда нет. Мне приснилось, что Димамертв, но я не хотела верить, пока не получу доказательств. Ты сталадоказательством.

— И поэтому вы разочарованы?

Ева поплотнее натянула шаль.

— Нет. В моих снах ты сияла, обжигала, словно звезда. Явидела тебя воином, способным на великие дела. И что? Ты рассиживаешься, сложаруки, и хандришь. Не делаешь того, ради чего пришла.

Я внимательно вглядывалась в ее лицо. Интересно, она насамом деле понимает, о чем говорит?

— И?

— Ты знаешь. Я все видела во сне.

Я выждала немного, а потом рассмеялась.

— Замечательно расплывчатый ответ. Вы жульничаете, как любаягадалка.

Даже в темноте я разглядела, как в ее глазах вспыхнул гнев.

— Ты пришла, чтобы найти Диму. Попытаться убить его. И тыдолжна найти его.

— Что значит «попытаться»? — Я не хотела верить тому, чтоона действительно знает мое будущее. Тем не менее ей удалось подцепить меня накрючок. — Вы видели, что произойдет? Я убью его?

— Я не могу видеть все.

— А-а... Фантастика.

— Я только видела, что ты должна найти его.

— И все? Я и без вас знаю!

— Это то, что я видела.

Я застонала.

— Проклятье! У меня нет времени разгадывать ваши загадки.Если не хотите помочь мне, лучше не говорите ничего.

Она молчала. Я повесила сумку на плечо.

— Прекрасно. Я ухожу. — И я знала, куда пойду. — Передайтеостальным спасибо за все. И мои сожаления.

— Ты поступаешь правильно, — сказала она. — Здесь тебе неместо.