— Нужно искать убийцу Важи. И найти его самому, раньше, чемтебя найдет американская полиция. И это твой единственный шанс, Нестор. Ты ведьбывший кагэбэшник, должен сам понимать такие вещи.

Нестор взял листок, профессионально запоминая города иадреса всех пятерых авторитетов. Затем вернул бумагу Георгию.

— Запомнил, — усмехнулся Генерал. — Теперь верю, что тынастоящий чекист. С такой памятью у нас ребят не бывает. Для этого долгоучиться нужно. А раз ты настоящий, то слушай, что тебе скажу. Чувствую я, чтоэто не простое дело. Кто-то очень сильный стоит за всем этим. Важу просто такне убрали бы. А зачем его убивать, он ведь только что приехал. Здесь расчет былкакой-то, план придуманный. И тебе нужно этот план раскрыть. Может, даже неПалач это был, а кто-нибудь другой. Насчет Сокола ты знаешь, а теперь я тебескажу насчет Сказочника.

В этот момент горничная вошла в комнату и что-то тихосказала хозяину дома.

Тот, кивнув головой, сказал:

— Сейчас приду, — и, уже обращаясь к Нестору, добавил: — Уменя не дом здесь, а проходной двор. Ты уже кончил есть? Очень хорошо. Подождименя немного, я возьму машину, поедем в одно место. А то здесь договоритьнормально не дадут.

Он вышел из комнаты. Нестор остался один. Для себя он навсякий случай еще раз повторил адреса всех пятерых переехавших в Америкуавторитетов. В который раз он проклинал себя за то, что согласился на уговорыГурама Хотивари и приехал в Америку. Его экскурсия грозила стать простоэкспедицией в американскую тюрьму. И это только в лучшем случае. В худшем всемогло кончиться электрическим стулом.

Вернулся Георгий.

— Давай поедем, машина уже ждет внизу, — сказал он, — а тоздесь нам нормально поговорить не дадут. И потом не нужно, чтобы все виделитебя в моем доме. Американская полиция и так знает про меня слишком много,лишние неприятности мне не нужны.

Они вышли из дома и по лестнице спустились в гараж. Здесьстояли два автомобиля. Георгий знаком показал Нестору на белый «Форд», приборомдистанционного управления в руке открыл дверцы автомобиля и стал протискиватьсяв машину. Нестор сел справа от водителя на переднее сиденье. Георгий другимдистанционным управлением открыл дверь гаража, которая стала медленноподниматься. И, не дожидаясь, пока дверь откроется полностью, выехал из гаража.Обернувшись, он изменил сигнал, и большая массивная железная дверь началамедленно закрываться.

— Здесь недалеко есть хорошее место, — сказал Георгий,внимательно глядя на дорогу, — там сможем спокойно посидеть.

— Вам нравится здесь?

— Не знаю, — пожал плечами Георгий. — Все есть как будто.Магазин большой, деньги. Жену наконец заимел в свои шестьдесят пять. Свой дом.А чего-то не хватает. Иногда во сне Тбилиси вижу, Кутаиси мой. Я ведь дажевернуться назад не могу. Должен здесь сидеть, чтобы получить их чертовый«грин-карт». А мне, знаешь, как нелегко бывает. Иногда хочется все бросить.

— Понимаю.

— Мы раньше каждый год летом в гостинице «Тбилиси»собирались. Там какой бар был, какие люди! Сейчас, говорят, проспект Руставелине узнать. А от гостиницы только стены стоят, все остальное сгорело. Я еще вРоссии жил, когда там война была. Мне ребята про это рассказывали, а я дажепоехать проститься с городом не смог. Не захотел. Хочу всегда помнить город,какой был, а не какой стал. Не могу я видеть разоренный Тбилиси. И даже непоехал посмотреть.

Нестор молчал. Ему тоже снился Тбилиси, но уже другой город.Он постоянно видел в своих тяжелых снах ту апрельскую ночь восемьдесятдевятого, солдат с саперными лопатками, двигавшуюся бронетехнику и крикиженщин. От этих криков он чаще всего и просыпался среди ночи, снова переживаятот ночной кошмар.

Они выехали на Северную авеню, и Георгий вдруг показал рукойна юг.

— Там знаешь, что находится?

— Город, — не понял Нестор.

— Нет, дальше.

— Река, залив?

— Там находится международный аэропорт. Как раз междуБалтимором и Вашингтоном. Если у тебя что-нибудь получится, то ты улетишьотсюда, через этот аэропорт. А вот если не получится… — он как-то страннохмыкнул, — …тогда этот аэропорт останется для тебя только мечтой. Такойкрасивой, как этот аэропорт, и такой же невидимой.

— А вы поэт, — мрачно заметил Нестор.

— А ты не смейся. Думай лучше, как искать начнешь. Деньги утебя хоть есть?

— Есть. Это не проблема.

— Уже лучше. Спасибо Гураму, догадался вам деньги дать.Полетишь в Лос-Анджелес и постараешься найти Палача. Я не знаю, как ты егоразговоришь, он обычно много говорить не любил, но это твой последний шанс.

— Я поеду к нему, а он мне признается, что он убийца Важи.Так вы это понимаете?

— Да нет, — улыбнулся Георгий, — так не получится. Просто,если он убрал Важу, значит, ему легче и удобнее убрать и тебя. А там уже какповезет — либо ты, либо он.

— Вы это серьезно? — спросил изумленный Нестор.

— Слушай, парень, ты молодой еще очень. Знаешь, как влагерях свою правоту доказывали? Давали каждому нож, и пусть с противникомвыясняет — кто прав, а кого бог не любит. Вот и ты теперь должен ехать кПалачу, а там, как вам бог поможет. Ты можешь предложить что-нибудь другое?

— Спасибо. Я думал, вы мне поможете.

— А я тебе и так очень помог. Все адреса дал. Без меня ты быих всю жизнь искал и не сумел бы найти. Мы приехали, выходи, здесь мое любимоеместо, весь город знает.

Они остановились у небольшого греческого ресторанчика почтиу самой реки. Хозяин ресторана уже бежал им навстречу.

— Гамарджоба, Георгий, — по-грузински сказал грек, —проходите, гостями будете.

— Спасибо, Сашка. Познакомься, это наш земляк, недавнооттуда приехал, — показал он на Нестора, — а это сам Александр Минакис, бывшийсухумский бармен и настоящий грек.

— Нестор Каландадзе, — протянул руку приветливому хозяинуНестор.

— Очень рад. — Александр пожал ему руку. — Проходите скорее.Сейчас все приготовим.

— Мы на террасе сядем, — сказал Георгий.

— Конечно, идите на террасу.

Они вошли в ресторан и через почти пустой зал прошли натеррасу. В это время дня здесь обычно бывало не так много посетителей. Ониуселись за крайним столиком, внизу была небольшая красивая роща с густопосаженными деревьями.

— Я здесь часто бываю, — вздохнул Георгий, — сижу здесьодин, представляю, что я в горы поднялся, Мцхета рядом. Вот сейчас открою глазаи увижу наши горы. А потом открываю глаза и вижу только эту рощу.