Евгений застыл в растерянности, но внезапно за дверью раздались приглушенные голоса. Он прильнул к двери ухом и прислушался.

Разговаривали двое. Слов было не разобрать, но один голос, гнусавый и очень неприятный, принадлежал мужчине, другой, определенно знакомый, – женщине.

Тут Евгений заметил на двери глазок и на всякий случай заглянул в него. Как ни странно, но он разглядел две искаженные оптикой, но все же вполне различимые человеческие фигуры. Одна – мужская, странно искривленная и вытянутая, как в кривом зеркале, – явно принадлежала обладателю гнусавого голоса. Вторая же… Это была женщина в белом медицинском халате, и эту женщину Евгений узнал, несмотря на оптическое искажение.

Через несколько секунд обладатель гнусавого голоса исчез за металлической дверью, а женщина собиралась уйти. Евгений торопливо постучал в дверь.

Женщина вздрогнула, прислушалась и оглянулась.

Евгений постучал еще – негромко, осторожно, но настойчиво.

Женщина подошла к двери и удивленно проговорила:

– Кто здесь?

– Это я! – отозвался Евгений.

– «Я» бывают разные! – ответила противная Надежда, хотя он тут же понял, что она узнала его по голосу.

– Откройте, Надежда! Некогда препираться! Это я, Евгений, частный детектив!

Женщина брякнула задвижкой, и дверь открылась.

Перед Евгением действительно стояла Надежда Николаевна Лебедева собственной персоной, в руках у нее был большой пластиковый пакет с темно-красной жидкостью.

– Евгений, добрый мой приятель! – продекламировала Надежда и удивленно добавила: – Как ты здесь оказался?

– Там вообще-то Онегин, – поправил ее детектив.

– Что?

– У Пушкина: «Онегин, добрый мой приятель, родился на брегах Невы…»

– А ты образованный! Но ты мне так и не ответил, как здесь оказался.

– Это долго рассказывать! А вы… ты как здесь оказалась? И вообще – что это за место? Постой… дай сам догадаюсь. Ты в белом халате, и этот пакет в руках… это что – больница?

– Ох! – спохватилась Надежда. – Некогда разговаривать! Там человек при смерти, ему срочно кровь нужна, а я тут время теряю! Пойдем скорее, я потом все расскажу. Только ты здешним глаза особенно не мозоль, тут место опасное…

Надежда бросилась к лестнице и понеслась наверх. Евгений, не обратив внимания на ее предупреждение, поспешил следом, перескакивая через две ступеньки.

Взлетев на первый этаж, Надежда пробежала по коридору и распахнула дверь палаты. Врачи по-прежнему суетились над Сергеем.

Варвара Людвиговна обернулась на звук открывшейся двери, увидела Надежду и шагнула ей навстречу, прошипев:

– Тебя только за смертью посылать! Где ты так долго пропадала? Мы его чуть не потеряли!

Тем не менее выхватила у нее из рук пакет с кровью и закрепила на стойке для переливания, после чего снова повернулась к Надежде и проговорила настороженным голосом:

– А ты кто такая вообще? Я тебя раньше здесь не видела!

– Новенькая я, – ответила Надежда, пятясь к двери.

– Но-овенькая? – протянула Варвара Людвиговна. – А по-моему, засланная! Ты шпионка! – Она махнула кому-то рукой: – Среди нас шпионка! Взять ее!

Тут же рядом с Варварой появились два санитара в заляпанных чем-то красным халатах. Оба были похожи – долговязые, тощие, бледные, с впалыми щеками и неприятно красными губами. Они надвигались на Надежду с двух сторон, чтобы отсечь ей пути к отступлению.

Надежда обернулась, увидела позади Евгения и прошептала ему:

– Свет! Скорее! Свет им в глаза!

Евгений уже перестал чему-либо удивляться. Вытащил из кармана телефон, торопливо включил режим фонаря и направил луч в лицо сначала одному санитару, потом другому.

Санитары попятились, шипя, как рассерженные кошки, и закрывая лица ладонями.

Надежда воспользовалась их замешательством и выскочила в коридор.

Варвара Людвиговна, однако, не сдавалась и с самым угрожающим видом устремилась вслед за беглянкой.

Надежда, отступая, открыла свою сумочку. Кажется, там был баллончик с перцовой смесью… Он бы сейчас очень пригодился… Однако вместо баллончика под руку ей попался пробный флакончик духов, который на днях всучили в парфюмерном магазине. Не разобравшись, Надежда брызнула духами в лицо преследовательницы…

Варвара Людвиговна закашлялась, взвыла, закрыла лицо руками и бросилась наутек.

– Что это такое они мне подсунули? – удивленно проговорила Надежда, разглядывая флакон. – Это не духи, а химическое оружие…

– Ладно, потом разберешься! – напомнил о себе Евгений. – Ты здесь не видела Дину? То есть Диву? Ну, ту девицу, которая искала таинственное зеркало в особняке Клюквиных?

– Видела, видела! Она на здешнюю банду работает!

– И где она сейчас?

– Да вон же она! – Надежда показала в окно: Дива шла по двору клиники в направлении маленькой красной машины…

– Скорее! Она сейчас уедет!

Надежда и Евгений припустили по коридору и вскоре оказались перед дверью, над которой светилась табличка: «Аварийный выход».

Дверь, однако, была заперта. Евгений полез за отмычкой, но Надежда опередила его и, достав универсальный ключ, в мгновение ока открыла дверь.

Сообщники выскочили во двор, но успели только увидеть, как красная машина выезжает за ворота клиники.

– Упустили! – застонал Евгений. – Теперь снова придется ее искать… отслеживать телефон…

– Да я знаю, куда она поехала! В особняк Клюквиных, за зеркалом! Надо срочно за ней! Спасать ее!

– Спасать? От чего? – переспросил Евгений. – Ничего не понимаю… Мне ее нужно догнать, чтобы вернуть матрешку с микросхемой, но от чего ее нужно спасать?

– Я же говорю – она поехала за зеркалом!

– Да она давно его ищет…

– Так она думает, что у нее защитные очки, а очки не те…

– Господи, да объясни же, в чем дело? Еще очки какие-то…

– Не какие-то, а вот эти! – Надежда показала ему темные очки. – Ладно, объясню потом, сейчас нужно скорее такси вызвать…

– Не надо такси, – Евгений огляделся и узнал место, где они находились. – У меня здесь поблизости стоит мотороллер…

Через несколько минут они оседлали его и помчались к особняку Клюквиных.

На улицах были пробки, которые мотороллер ловко объезжал, поэтому они не очень отстали от Дивы. И когда подъехали к особняку, стриженая девица как раз входила в дверь.

– Стой! – закричала ей вслед Надежда.

Дива, однако, не услышала ее или не захотела слушать и исчезла в особняке.