Костя отпустил мою руку и утер скатывающиеся по щекам слезы.

– Так я и поступлю.

– Надеюсь и верю, что у тебя все получится. – Я ободряюще улыбнулась мальчику, поднялась со скамьи и поспешила к скучающей у входа в следственный изолятор троице, Костя зашагал за мной.

– Татьяна, спасибо вам за все. Вы спасли меня от тюрьмы, рассказали мне все, дали дельные советы.

– Костя, мой вклад в твое спасение, несомненно, велик, – усмехнулась я. – Но вся четверка людей, встречавшая тебя после освобождения, совершила немало поступков, чтобы добиться твоей свободы. Одна Наташа чего стоит. Если бы не она – меня бы тут не было. Соня и Кирилл сократили твои муки в разы. Без них я могла и не справиться.

Мы вышли из тени деревьев сквера и увидели оставшуюся компанию. Наташа болтала по телефону, видимо, с сыном или мужем, а Соня, выпуская дым изо рта, и Оса, не спускающий с собеседницы глаз, нежно ворковали поодаль, но, заметив наши с Костей фигуры, отодвинулись друг от друга в стороны.

– Вот и наши пропащие, – задорно хмыкнул Оса.

Наташа моментально попрощалась с абонентом и воскликнула радостно:

– Костя, нас уже ждут на ужин. Как ты относишься к лазанье?

– После пищи в изоляторе я готов съесть что угодно, – буркнул мальчик. Его глаза еще были красными от слез.

– Замечательно. Тогда прощайся, и я буду ждать тебя в машине.

Наташа оперативно обежала каждого из собравшихся, приобнимая и целуя в щеку. Я в ее списке стояла последней. Когда она захватила меня в объятия, то прошептала:

– Давай созвонимся еще вечером, хорошо?

– Обязательно, – выпалила я, выдыхая последний оставшийся в легких воздух. Настолько крепко Наташа меня сжала.

Через мгновение подруга оказалась в «Форде», а Костя остался стоять столбом.

– Я хочу еще раз поблагодарить вас, – начал мальчик. Чувствовалось, что ему не хватало слов выразить признательность.

– А мы были рады помочь. – Оса протянул Косте ладонь для рукопожатия. Мальчик с зажатой улыбкой протянул кисть в ответ.

– Если тебе в ближайшие дни понадобится помощь, то я на связи. – Соня взяла Костю за плечо и легонько сдавила его.

– Хорошо, – мальчик снова покраснел. – Ладно, тетя Наташа ждет.

Костя уже почти развернулся к машине, когда я его окликнула:

– Костя, помни мои слова. И держи хвост трубой.

– Буду. – Мальчик скривил лицо от отчаяния, задержал взгляд на нашей троице, а после спешно отвернулся и направился к автомобилю.

– Когда ты уезжаешь? – нарушила тишину Соня.

– Завтра в двенадцать тридцать шесть.

– Оу… – Пронина приподняла левую бровь. – Тогда приглашаю на прощальный ужин. Что думаешь о пасте болоньезе?

– Я за. Успела уже проголодаться, да и обеда у меня не было.

– Вот и славно! За полчаса приготовлю.

– Ты же присоединишься? – обернулась я к необычно молчаливому Осе.

– Конечно, я думал, что это даже не обсуждается, – фыркнул он.

– А где твоя «вишенка»? – шутливо спросила я, оглядывая стоянку.

– Ну…

– Мы на моей тачке приехали, – перебил Соню Оса. – Вон стоит черный «Ниссан».

– Ммм… – промычала я, покосившись на Пронину, лицо которой было залито краской. – Поехали тогда. А то магнитолу скоро будет перебивать мой желудок, завывающий оду о любви к еде.

– Уже завожу машину! – крикнул Оса и побежал к автомобилю.

Я и Соня медленно зашагали к нему.

– Я что-то пропустила? – я хитро прищурилась, глядя на Пронину.

– Может быть…

– Твоя мама будет на седьмом небе, – с ликованием в голосе произнесла я и запрыгнула на заднее сиденье «Ниссана».

Войдя в дом, Соня тут же принялась за приготовление пасты. Сковородка шкворчала, вода в кастрюле бурлила, а на всю кухню расползся устойчивый запах чеснока и томатов.

Я изо всех сил старалась не мешать и не попасть ненароком под горячую руку Прониной, поэтому восседала за крайним стулом, ближе к проходу от кухонного стола, болтая и периодически поглаживая кота, вьющегося у ног.

Оса же, наоборот, всячески пытался предвосхитить желания Сони и помочь в готовке. Замечу – у него здорово получалось. Скинув пиджак и оставшись в одной рубашке, плотно облегающей накачанное тело, он замельтешил перед глазами. На мгновение мне даже стало жарко, далеко не от раскаленной газовой плиты. Но я отмахнулась от неподобающих мыслишек, сосредоточив внимание на копошащейся Соне (горячий адвокат занят на двести процентов, мне не следовало ни секунды думать о нем в неприличном ключе). Кирилл же накрыл стол бумажной скатертью в мелкий рисунок – то ли птиц, то ли цветков, не разберешь; поставил три плоские белые тарелки и столовые приборы; зажег несколько длинных свечей; помыл и нарезал свежих овощей. Соня изредка поворачивала к нему голову, чтобы проконтролировать процесс, при этом умилительно улыбаясь. Оса даже отыскал на балконе бутылку белого сухого вина, но я отказалась выпивать.

– Да, Наташа сказала, что ты была кислой на следующий день после нашего празднования победы. Головка была бо-бо? – Кирилл разразился заливистым смехом, но понимающе выставил два бокала – себе и Соне.

«Значит, остается на ночь», – подметила я про себя.

– Через пару минут все будет готово, – восторженно объявила Соня, нависая над газовой плитой.

Оса нежно провел рукой по ее талии, и Пронина слегка вздрогнула от неожиданности.

– Смотри-ка, уложилась в двадцать пять минут, – Кирилл мельком взглянул на наручные часы. – Молодец. Спасла Таню от голодного обморока.

Я взяла в руки вилку с ножом и застучала ими по столу.

– Есть! Есть! Есть! – завопила я, смеясь.

Кот Сеня, испугавшись моих криков, рванул из-под ног в комнату. Проследив за ним, Оса выпалил:

– Больно надо! Нам больше достанется, верно, Тань?

– Нам конкуренты в этом деле ни к чему.

Соня подняла сковородку, но Кирилл перехватил ее руку:

– Присаживайся, хозяюшка. Я поухаживаю за дамами.

Пронина, недолго возражая, послушалась и села напротив меня, попутно снимая с себя фартук. Когда Оса заполнил тарелки душистой и аппетитной пастой, в квартире наступила тишина, иногда прерываемая одинокими завываниями кота в другой комнате и восхищенными от кушанья репликами Кирилла.

– Кажется, ты совершила ошибку, не поступив в кулинарный колледж! – Я, довольная ужином, облокотилась на спинку стула, поглаживая живот.

– Считаешь, что борьба с преступностью не по мне? – Соня возмущенно подняла бровь.