Звездная, ясная ночь казалась непроглядной, и если бы не тусклый свет треснутой фары, то Антон вряд ли смог бы вести машину в кромешной тьме.

— Нам нужно где-то притормозить! — раздался у него за спиной голос Андрея Шевцова. — Игорю совсем плохо, рана никак не закрывается из-за тряски, слышишь?! Нам нужно остановить кровь!

Антон, все внимание которого было поглощено управлением, что-то промычал в ответ. Он боялся оторвать глаза от узкой щели триплекса, в которой металась в такт скачкам машины узкая и неровная дорога.

Ему казалось, все инсекты Деметры гонятся за ними, и, в принципе, он был не так уж далек от истины. Понимал это и Шевцов. Они не настолько удалились от города и расшевеленного стрельбой непонятного скопления насекомоподобных существ, чтобы глушить мотор прямо посреди дороги.

Андрей высунулся наружу, пытаясь хоть что-то разглядеть. Внезапно справа от него, там, где дорога круто сворачивала, за опушкой леса блеснул бледно-голубой отсвет. Шевцов сморгнул и снова посмотрел в том направлении. Если его не подводила память, то там расположен древний человеческий форт, стены которого были затянуты какой-то серебристой дрянью. Ее боялись даже инсекты, а у людей не было ни времени, ни средств исследовать подобные гиблые места.

В той стороне, где возвышались стены древнего поселения, вновь что-то заморгало, часто и ритмично. Так могли выглядеть отсветы от работы сварочного аппарата, но трудно было даже предположить, что кто-то забрался в старую, пользующуюся дурной славой цитадель и занимается там монтажными работами. Хотя, чем черт не шутит… Свалился же, на их счастье, откуда-то этот парень на изуродованном вездеходе.

— Сворачивай направо! — решившись, приказал он. — Как только увидишь мерцающий свет, то держи прямо на него, понял?

Антон молча кивнул, и вездеход, подчиняясь воле его рук, перевалился поперек колеи, выскочив на ровную, растрескавшуюся поверхность пересохшего болота, сразу за которым возвышались мрачные стены крепости, тускло серебрящиеся в свете фары приближающейся к ним машины.

Антон не задавался вопросом, как они преодолеют стену и попадут вовнутрь, — в этот момент ему вдруг стало не по себе. Словно приступ дежа-вю, в нем росла уверенность, что сейчас из мрака покажется широкий пролом с обугленным и заплавленным краем развороченной кладки, а дальше… дальше…

Впереди показался широкий пролом. Его обугленные края покрывала робкая поросль серебристой паутины.

Антона бросило в жар. Он больше не мог управлять машиной. Руки стали ватными, он отпустил рычаги управления и судорожно прижал ладони к пылающему лицу…

— Эй, парень, что с тобой?! — раздался чей-то испуганный и озабоченный голос.

Вездеход, потеряв управление, вкатился в широкий пролом, неуклюже подпрыгнув на остекленевшем выступе, потом его занесло, мотор машины несколько раз чихнул, и она встала посреди просторного внутреннего двора.

— Не ходите туда… — выдавил из себя Антон. Его трясло. Страшные воспоминания маленького мальчика, за которым гонится свора инсектов, рвались из глубин его памяти…

Это было то самое место…

— Черт, Андрей, ты только взгляни на это! — внезапно ворвался в его сознание изумленный возглас Дугласа.

Антон неимоверным усилием заставил себя отнять руки от лица и открыть глаза. Он должен был видеть все, что происходит в этом месте.

В углу вымощенного базальтовыми плитами двора, у зарослей серебристых растений, мерно вспыхивал, роняя на землю водопады рассыпающихся искр, сварочный аппарат.

Наверное, всем находившимся в вездеходе людям пришла в голову одна и та же мысль — нервный смешок Майкла Дугласа и сухой лязг передергиваемого автоматного затвора были тому подтверждением…

Сварка мерцала, заливая внутренний двор крепости мертвенно-голубым светом.

В углу двора стоял, поднятый на самодельные козлы, дряхлый аграрный робот. Его вытянутый, испещренный безобразными пробоинами и испятнанный ржавчиной корпус опирался на деревянные подпорки, вдоль которых безвольно свисали, не доставая до земли, три пары ступоходов. В неверном, мерцающем свете картина выглядела более чем ирреально.

Подле агрария суетились еще три, не менее старые и экзотичные машины. Вернее, суетились два бытовых робота, а третий, похожий на мини-трактор, вкатившись по дощатому пандусу на несколько метров вверх, старательно заваривал пробоину в корпусе древней сельскохозяйственной машины.

Два его собрата, в своем недавнем прошлом предназначенные для мелких бытовых работ, оставались внизу, причем их поведение было столь неадекватно и комично, что Дуглас невольно опустил автомат, не зная, что делать дальше. Глядя, как один из роботов трогательно приподнимает безвольный ступоход мертвой машины, поглаживая его, а другой заглядывает в треснутый объектив единственной видеокамеры, Майкл вдруг почувствовал, как его щеку сводит нервный тик…

Единственным человеком, чье внимание в этот момент оказалось приковано отнюдь не к роботам, был Антон.

Он смотрел в прямо противоположную сторону, туда, где за проломом, в конце оплавленной борозды, застыл расколотый на две половины аварийно-посадочный модуль «Терры».

Круг замкнулся.

Всхлипнув, Антон внезапно приподнялся над бортом бронемашины, сполз по выщербленному скату брони и пошел, словно сомнамбула, не зная, что же ему делать — смеяться, плакать или кричать, — он шел туда, где лежал изуродованный кусок его детства, его настоящей родины, частичка потерянной жизни…

— Эй, куда это он?! — вскрикнул Дуглас, очнувшись от наваждения и машинально спрыгнув вслед за Антоном.

— А ну стой, ты, амбал! — вдруг раздался из темноты чей-то хриплый и грубый окрик.

Майкл крутанулся на месте, вскинув автоматный ствол, но пуля, звонко срикошетившая у его ног, моментально заставила его внять приказу.

— Не дергайся… — мрачно посоветовал тот же голос.

Дуглас застыл, как, впрочем, и все остальные, и лишь Антон продолжал идти.

— Илья, подойди сюда! — зычный голос метнулся по темным закоулкам внутреннего двора, эхом отразившись от покатых стен древних промышленных комплексов. — У нас гости…

Где-то во тьме скрипнула дверь.

Сварочный аппарат робота продолжал мерцать, и горячие брызги рассыпались по серым плитам, на мгновения освещая злые и удивленные лица людей.

Из темноты в тусклый конус света, испускаемый фарой заглохшего вездехода, выступила человеческая фигура.

Майкл не шелохнулся. Его мышцы были и так напряжены, словно сжатая до отказа пружина. Он лишь скосил глаза в ту сторону, откуда появился человек, и продолжал стоять, чуть приподняв автоматный ствол.

Шевцов, которого больше озадачил, чем испугал столь недружелюбный прием со стороны людей, спокойно распрямился, вылез из люка и подошел к незнакомцу. В вездеходе остался лишь раненый пилот подбитого вертолета да еще одно существо, о существовании которого свидетельствовало слабое шевеление кучи промасленного тряпья, накиданного у задней стенки машины.